Семь разгневанных богинь

Господи, что я только не делал для странной Кати за эти ее уродливые шарфы! И даже Лондон!

Милая Катя. А я сволочь.

На меня совершенно справедливо обиделись. Я мчался в Бережки и прижимал к лицу пахнущий ладаном шарф мышиного цвета. Я был счастлив.

* * *

Снегин проснулся поздно и счастливо подумал: один. Родительского допроса с пристрастием вот именно сегодня не хотелось особенно. Вчера Снегин долго тренировался – это помогало ему думать. А подумать было о чем. Большой белый конверт – что в нем? И какая связь между ним и убийством бизнесмена? А связь была, это Снегин чувствовал интуитивно. Поэтому он резко отбросил одеяло и встал. Надо ехать к Петровским!

Вчера он, кажется, обидел Аллу. Не разрешил ей присутствовать на тренировке. Алла небось черт знает что подумала. А все дело было в том, что Снегин играл в очках. Небольшая близорукость совершенно не мешала ему жить, но бильярд любит точность. Снегин пробовал носить контактные линзы, но ему противно было лазить пальцем в глаз. Надеть линзу еще ладно. А вот снять…

А еще в очках он себе очень нравился. В них Снегин выглядел старше и умнее. Даже Ванька, единственный в их компании, кто играл на турнирах за границей и был мастером спорта международного класса, как-то сказал:

– Ты, Снегин, вылитый профессор.

Профессор снукера! Возгордишься тут! Но показаться Алле в очках Снегин пока стеснялся. Кто знает, как она отреагирует? Поэтому он надел черную футболку с надписью: «Физхтех», выпил две чашки крепкого кофе и пошел на остановку.

В воскресенье днем в салоне автобуса было наполовину пусто. Не орали малыши, бабки не везли корзины, полные клубники, Снегину в лицо не тыкали кустовыми вениками. Болячка на губе подсохла, мазь у олигархов оказалась правильной. Да еще и мост починили. Словом, день задался.

Калитка, когда Снегин к ней подошел, открылась сама собой.

«Проходи, тебя все уже здесь знают», – отбила Алла в ватсап.

Видать, повсюду были видеокамеры, которые признали Снегина своим. И охрана, привыкшая к МЧ младшей Петровской. На мраморном крыльце Снегин встретил скучающего Васю. И спросил, кивнув на окна:

– Как там сегодня, тихо?

– Все дома, – Вася почему-то напрягся.

– И все-таки что именно сказал Петровский перед смертью? – забросил удочку Снегин. А вдруг?

– Он сказал: «Пупс», – угрюмо ответил Вася. – Вы зря сюда ходите. Ничего тут не нарыть.

– Вы?

– Менты. Пардон, полиция.

– А если я к Алле хожу?

Вася ухмыльнулся:

– Дочки олигархов не выходят за ментов.

– Я правильно понял: ты бывший мент и любишь Полину?

– Никого я не люблю. – Вася резво сбежал с крыльца и направился к фонтану.

Снегин подумал, что любовь охранника к Полине похожа на эту хрень. В ней нет логики, Вася боится с Полиной заговорить. Нет надежды: дочки олигархов не выходят за секьюрити. Нет видимой красоты, сплошные финтифлюшки. Но что-то в ней определенно есть, в этой любви, только вот что?

Он вошел в дом и удивился, как же здесь тихо. Его никто не встретил, в гостиной было пусто. Снегин чинно уселся на белый диван и стал ждать. А покамест от скуки разглядывать мазню на стенах. Теперь, когда он знал, что это не кто-то из знаменитых художников, а всего-навсего банкир, Снегин посмотрел на картины критически. В конце концов он подумал, что картины эти – полная хрень. И вообще модернизм этот. Но термины хорошо бы запомнить. Раз он МЧ, да еще и Аллы.

Она вошла неожиданно и совсем не оттуда, откуда он ждал: с улицы. Алла была разгоряченная, потная, лицо красное, на ногах кеды, на самой Алле – спортивная майка ядовитого цвета, промокшая от пота насквозь.

– Привет! У меня сборы скоро, поняла, что теряю форму. Решила возобновить пробежки.

– А почему по жаре?

– Так ведь и в футбол придется играть не в тени и не при плюс десяти. Август обещают жаркий. Я душ приму, переоденусь и вернусь. Не скучай.

Снегин со вздохом принялся было за этот треклятый модернизм, но тут вошла горничная:

– Пить что-нибудь будете?

– Это вы мне? – Снегин на всякий случай оглянулся.

– Ну а кому? – хихикнула девушка. – Вы – гость. Лимонаду принести или пива холодного?

Пива было бы хорошо, но Снегин был на работе. А на работе не пьют. Да еще и Ильинская сказала: это вопрос времени. И была не так уж и не права: в уголовном розыске проставлялись часто. Снегин тоже иногда напивался, не без этого. Но бильярд и алкоголь были плохо совместимы, поэтому Снегин решил, что пьянство не станет системой. Выпить лимонаду тоже было бы неплохо, но его здесь на Снегина уже проливали. Поэтому он гордо отказался от всего и стал ждать Аллу.

Вместо нее вошла Анастасия Сергеевна:

– Здравствуй, Женя.

Он встал:

– Здравствуйте.

– Алла знает, что ты здесь?

– Да. Она моется.