Семь рыцарей для принцессы

— Хотела. Мне нужна была помощь, но я поняла, что искала ее не в том месте. И не у того человека.

— Ты такая глупая, — вдруг заявил Герман.

— Глу… глупая?

Стефания открыла рот, чтобы возмутиться, но на ум не пришло ни одного подходящего ругательства. Герман поднес ладонь к лицу и вздохнул:

— Глупая-глупая. Как поймешь, в чем ошибаешься, мы вернемся к этому разговору.

Стефания проводила взглядом его прямую спину и все-таки не выдержала:

— Болван! Терпеть тебя не могу! Выскочка, деревенщина!

Герман на ходу махнул рукой в воздухе — то ли согласился, то ли посмеялся над ней.

— Ненавижу! — выкрикнула Стефания напоследок, но дверь в их общую комнату уже закрылась. — Ненавижу…

Она пнула стенку тяжелым армейским ботинком, представляя на ее месте зад одного самодовольного дерзкого мальчишки.

Поведение Стефании ставило Германа в тупик. Ее чувства и ее слова настолько разнились порой, что голова начинала трещать. Как эмпат он замечал такое за многими представительницами прекрасного пола, но случай со Стефанией — особенный. Совсем недавнего она на весь коридор кричала о ненависти, а чувствовала отчаяние и горечь. Нестыковка. Ее эмоции все сильнее били по чувствительным сенсорам, и только в своей комнате Герман был в относительной безопасности. И тогда, когда рядом оказывался Берт, свой яркой энергетикой легко перебивающий все остальное. Вальтер Гротт советовал периодически “чистить” блокатор и даже был настолько любезен, чтобы предложить свою помощь. Поначалу Герман решил с ним не связываться без лишней необходимости, но с такими соседями эта необходимость грозила вот-вот наступить.

— Эй, чего мух ловишь? — громко перебил его мысли Рене и хлопнул по плечу. — Слышал, к тебе того ботаника приставили? Как там его…

— Марк Хатти.

— Да, точно, — рыжий гаденько хихикнул. — Он маньяк-извращенец, ты берегись. Так с честью раньше времени расстанешься.

И откровенно заржал на весь коридор. Шуточки его были плоскими и даже немного обидными. То есть могли бы быть обидными, если бы Герман имел обыкновение обижаться на всякий вздор. Однако вместо глупых препирательств он продолжил путь в учебный класс, где скоро должно было начаться занятие по основам медмагии.

К некоторому его удивлению, класс оказался довольно небольшим светлым помещением, стерильно чистым и белым, как обычно бывают больницы, и, судя по количеству парт, весь поток сюда просто не поместится. Похоже, их поделили на группы.

— Не стой на проходе, — мимо протиснулась Стефания, весьма ощутимо ткнув локтем под ребра. Подруги сели в самый центр, и Герман ощутил исходящую от Стефании обиду. На него? Но разве не она сама виновата?

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он у Альберта, но тот все равно не понял вопроса и, пожав плечами, прошел к облюбованной парте.

С сигналом о начале занятия открылась дверь и в кабинет неуверенно заглянула лохматая русоволосая голова:

— Можно? — Марк оглядел курсантов, робко поморгал и просочился внутрь. Его встретила гробовая тишина. — Ну… Я ваш учитель на сегодня. А может… может, и навсегда.

Тишина стала какой-то тяжелой. А потом Рене резко откинулся на спинку стула и выдал без стеснения:

— Разводной ключ мне в…

Дзюн с задней парты с суровым лицом огрела его по голове планшеткой.

— Ай! За что?!

Марк стушевался, нашел глазами Германа. На губах заиграла смущенная улыбка, которой Герман совсем не обрадовался.

— Декан просил провести сегодня занятие по традиционной медицине, — он странной подпрыгивающей походкой прошел к доске и развел руками. — Меня зовут… в общем, можете называть меня — стажер Марк. И мы сегодня…

— Стажер Марк, — одна из девушек, с которой Герману не приходилось близко пересекаться, нагло встряла, — а у вас подружка есть?

По бледной коже медмага разлилась краска:

— Что… К чему этот…

И стоило только проявить слабину, как смущающие вопросы и откровенные подтрунивая полетели со всех сторон. Урок был окончательно и бесповоротно сорван. Герман отвернулся к окну, гадая, какой идиот догадался поставить преподавателем их ровесника? Это… это даже не смешно. Очередная шутка Кишмана или деталь загадочного плана Гротта?

Альберт узнал о новом статусе Германа первым, потом пришлось рассказать остальным, но лишь Берт был в курсе подозрений по поводу Вальтера. Учитель Гротт был тем человеком, который предложил стажеру Марку “ценный образец” для исследований. Рене тоже мог о чем-то догадываться, все-таки он больше притворялся болваном, чем был им. Герман так глубоко ушел в себя, что Альберту пришлось сильно толкнуть его, чтобы привлечь внимание.

— Надо ему помочь, — горячо зашептал тот. — Это же просто ужасно.

Марк как раз пытался взять дисциплину под контроль, но его буквально подняли на смех. Все-таки люди — жестокие существа.

И Берт поднял руку:

— Простите, стажер Марк, — он тепло улыбнулся, разливая вокруг присущую ему навязчиво-благожелательную атмосферу. — Какая будет тема занятия?