Семь рыцарей для принцессы

Вмешательство Алины Кишман оказалось как нельзя кстати, хотя Стефания и предпочла бы, чтобы на ее месте был кто-нибудь другой. Нежно-бежевое платье с пышной длинной юбкой и кружевным лифом удивительно шло ей, как и яркая помада на пухлых губках, и перламутровый жемчуг на тонкой шее. Алина улыбалась и наверняка была уверена в своей неотразимости, теперь все парни смотрели на нее, как на сошедшую с небес богиню. Стефания дернулась и почувствовала, как Герман сильнее сжал пальцы, почти до боли. Он тоже не мог не отметить красоту Кишман и теперь сравнивает их мысленно. Унизительное положение, хуже и не придумаешь. Стефания перестала вырываться и понадеялась, что, увлекшись дурацкой перебранкой, Герман забудет о ней, ведь ей вовсе не нужна его защита! О чем он вообще думал, вмешиваясь?

— Ну? Кто начнет?

Госпожа Кишман строго посмотрела на Кироса, а после перевела взгляд на Германа. И Стефания снова с неожиданной ревностью отметила, как изменилось ее лицо. Неужели этот парень кажется всем настолько привлекательным?

Товарищ Кироса что-то шепнул ему на ухо, и тот мигом подобрался, расправил плечи, видимо, полагая, что так будет выглядеть приятнее.

— Госпожа Кишман, вопрос совершенно не стоит вашего драгоценного внимания, — запел он совсем другим голоском. — Я сделал комплимент даме, а ее кавалер почувствовал себя задетым. Но заверяю вас, повода для беспокойства нет.

Он послал Алине чарующую улыбку, от которой у Стефании едва в животе не забурчало. Только круглые дуры ведутся на такое вранье. Впрочем, Стефания при всем своем отношении давно не считала Кишман дурой.

Кишман улыбнулась в ответ и отвернулась. К Герману.

— Следите за своей дамой внимательнее, Герман. Такая красавица того стоит.

Она увидела в толпе своего мужа, беседующего с Вальтером Гроттом, и радостно помахала ему рукой. Савелий помахал в ответ, а Гротт скривился и отвернулся. Стефания тоже поспешила отвести взгляд, потому что внутри разлилось странное непривычное чувство, от которого ныло в груди и жгло глаза. Она покосилась на Кишман и поняла, что чувствует зависть. Она была такой красивой, милой, успешной и… влюбленной. Наверное, Стефании тоже бы хотелось узнать, как это, быть в кого-то влюбленной.

— Вы правы, госпожа Кишман, — Герман кивнул, почему-то подыгрывая Киросу и его дружкам. Только взглядами с ним схлестнулся, и Стефания поняла, что встреться они еще где, проблем не избежать. — Простите мою несдержанность.

Еще и извинился перед этими хамами! Стефания стиснула его пальцы в ответ, показывая свое неодобрение, вот только выступать не стала. Быть может, потом, наедине.

— Почему ты им подыграл? — спросила она, когда парень отвел ее в сторону. — Ты ведь мог…

— Не мог, — оборвал ее Герман и по-другому перехватил руку. — Ты же подаришь мне танец в награду за свое спасение?

И потянул в центр зала, причем в его словах не было вопросительных интонаций, просто перед фактом поставил и все. А Стефания, сама не зная почему, позволила вывести себя на свободное место и обнять. Он словно гипнотизировал, и она была не в силах сопротивляться, к тому же руки у него такие теплые, что от прикосновения даже сквозь пиджак почти жгло кожу.

— Ты нахал, — Стефания решительно подняла голову, как-то неправильно было не смотреть в лицо своему партнеру по танцу. Положила ладонь ему на плечо — танцевать, так танцевать.

— Монстр.

— Что? — не поняла Стефания. Лицо Германа было спокойно и капельку безэмоционально, как и обычно, только в глазах что-то блеснуло. Невероятно красивых карих глазах, таких же теплых, как шоколад, который он заказал ей в кафе.

— Я монстр, а не нахал. Разве не слышала об этом еще?

— Ты невыносим просто, — фыркнула она, ловя себя на запоздалой мысли, что начинает флиртовать. Улыбка сразу сползла с лица, Стефания напряглась, но Герман просто не позволил встать столбом, увлекая в ритм танца. Сильный, упрямый, настойчивый. Она никогда не смотрела на его с этой стороны, просто воспринимала как что-то раздражающее.

— Ты можешь хотя бы немного расслабиться и побыть собой? — в голосе Германа ей послышалась то ли мольба, то ли упрек.

— А ты? Ты — деревенский парень. Где научился так танцевать?

Герман шагнул на встречу и оттолкнул, покружив ее под рукой. В глазах зарябили яркие краски, захватило дух. Когда-то Стефания любила танцевать, но уже совсем успела забыть это чувство легкости, полета, доверия. Глаза защипало от невыплаканных слез.

— Просто я талантливый, — Герман смутился, вновь кладя ладонь ей на талию. — Только и всего.

Стефания сморгнула слезы, не желая, чтобы он их видел, но Герман и не смотрел на ее лицо. Его рассеянный взгляд словно искал кого-то в толпе.

— Герман?

— А?

— Почему ты за меня заступился?

— Потому что тебе нужна помощь. Я не знаю, что у тебя произошло, и если ты не захочешь говорить, я не смогу тебя заставить. Но избежать неприятностей пока еще вполне возможно.

Стефания нахмурилась. В рыцаря поиграть хочет?

— А если мне не нужна твоя помощь? Вообще ничья помощь.