Семь с половиной женихов Евангелины

Комната, куда он меня притащил, была прекрасным, величественным каменным залом. На стенах висело оружие, подчеркивающее воинственное, рыцарское происхождение рода Эвана. Жарко пылал камин, и Эван, сложив крылья, с нескрываемым удовольствием протянул к теплу озябшие ладони.

- Так как?! - не отступала я. Эван искоса глянул на меня. - Как это тебе удается?! Ты не боишься осины, носишь серебряные перстни!

- Не вы одна умеете варить разные зелья, - уклончиво ответил он. - А я все же Высший Вампир. Кое-что должен уметь. Иначе где же я раздобуду себе невесту, если буду бодрствовать, когда все приличные девушки давно спят?

На стене над камином, прибитые на дубовые доски, красовались головы разных животных

- в том числе и крокодила, - и чуть ниже, на каминной полке, на удобной подставочке, охотничий нож с красивой удобной рукояткой.

- О! - благоговейно произнесла я, потрогав клыки льва. - В вашей семье были знаменитые охотники?! Добыть все эти трофеи - дорогого стоит.

- Я, - польщенный моим восторгом, ответил Эван. - Я этот охотник. Всех этих опасных хищников добыл я, в честной борьбе. Вот этим вот ножом.

- Магия превеликая! Да вы меня разыгрываете! Что, и носорога тоже?! Ножом?!

- И носорога, - подтвердил Эван.

- Вот почему вы смеетесь над этими охотниками, - озарило меня. - У вас-то, в отличие от них, много чем можно похвастаться... Что, они все трое настолько дурно стреляют?

Эван лишь развел руками.

- В меня не попал ни один из них, - ответил он. - Ни разу.

- А зачем вам крокодил? - вспомнив любопытного Ромео, спросила я. - Кататься?

Эван расхохотался, блеснув опасными алыми глазами.

- Конечно, нет, - снисходительно ответил он, оказываясь рядом со мной совершенно незаметно, так, как умеют только вампиры. - Все эти животные нужны мне для ритуала.

- Какого? - пробормотала я. Эван снова наклонился надо мной, и цели его были весьма понятные - он снова собирался целоваться. Сладко и головокружительно, так, как умел только он. Вот же распутник!.. Не зря гном так разорялся. Чуял неладное.

- Я же вампир, - тихо-тихо пробормотал он, накрывая горячей ладонью мое плечо. -Самый опасный хищник. И чтобы это доказать и стать Высшим, мне нужно было добыть двенадцать опасных животных и испить их кровь.

- И крокодила тоже? - почему-то спросила я. В голове у меня звенело, мысли рвались, когда бессовестный вампир запустил свою ладонь в глубины моего корсажа и раздобыл там грудь.

- И его, - подтвердил Эван, губами прихватив сосок.

- Ай! - пискнула я. Ноги мои подогнулись, когда я ощутила его горячий язык, ласкающий мою грудь. - И как он, вкусный?..

- Нет, - Эван поморщился и осторожно высвободил из корсажа вторую грудь. - Воняет тиной.

- А что это вы делаете такое?!

Евангелина попробовала воспротивиться ласкам, но Эван перехватил ее руки, прижал девушку к теплой стене, нагретой жаром камина, и лицом зарылся в ее грудь.

- Сейчас я вас обесчещу, - сообщил он, - а потом мне придется на вас жениться, как всякому приличному и порядочному человеку.

- Эй! - пискнула Евангелина, как зачарованная наблюдая, как вампир ласкает ее обнаженную грудь и нетерпеливыми щипками распускает ее платье с целью стащить его. -

А моего согласия никто не спрашивает?! Я не готова к обесчещиванию! Я просто зашла к вам на чашку чая, а тут такое...

Тут девушка без сил откинулась на стену, зажмурила глаза и сладко-сладко застонала, потому что влюбленный Эван приложил все усилия, чтобы сделать ей хорошо. Она трепетала в его руках, а его губы и язык ласкали ее остренькие соски, яркими пуговками темнеющие на белизне груди.

- Хорошо, - покладисто согласился Эван, освобождаясь между делом от нарядного фрака,

- обойдемся без обесчещивания. Просто побалуемся. Поиграем.

- Что это за игры такие, - простонала Евангелина, когда вампир подхватил ее на руки и спешно понес по лестнице наверх, в спальню, - без трусов и голышом?!

- Так я сейчас покажу, - с готовностью отозвался вампир.

В черной, как сажа, спальне была белоснежная, как свежевыпавший снег, кровать. Крахмальные простыни и тонкие кружева, как морозный узор, как тонкий лед, настывший на холодной воде ручья. Евангелина даже ахнула и задержала дыхание, словно Эван ее кинул в пышный сугроб. Но кровать тоже была тепла, нагрета. А обнаженное тело Эвана -обжигающе горячо, когда он прижался к девушке, целуя ее и заглушая ее протесты и стоны.

- Что вы творите, - шептала Евангелина, вся дрожа. Она вдруг обнаружила, что ее платье покинуло ее еще на ступеньках винтовой лестницы, чулки и туфли тоже где-то потерялись, а бессовестный вампир развел ее голенькие ноги и теперь прижимается своим жестким естеством к тому самому месту, которое у Евангелины горит и жаждет. К самому тайному и стыдному местечку, о котором и думать-то без стыда нельзя.