Семь сестер. Атлас. История Па Солта

– Когда я подошел к дому, то сразу понял – что-то стряслось, потому что дверь была распахнута. Я прокрался внутрь как можно тише, не зная, кто может оказаться внутри. Но там был только ты. – Он повернулся и посмотрел мне в глаза. – Ты помнишь, что тогда сказал мне, Атлас?

Я с трудом сглотнул.

– «Мне жаль», – прошептал я.

– Не думаю, что ты сожалел о содеянном. Думаю, ты жалел, что тебя застигли с поличным.

– Ты сразу же набросился на меня, Криг. Я хорошо помню, как ты вырывал икону у меня из рук. Ты был очень силен.

– Но ты уцепился за нее…

– …И ты повалил меня на пол.

Криг облизнулся при этом воспоминании.

– Ворот твоей рубашки разодрался, и тогда я увидел кожаный кошелек. Мать всегда носила его на шее. Тогда я понял, что ты сделал, убийца и вор!

– Разница в том, Криг, что ты знал о содержимом кошелька, а я нет.

– Это ты так говоришь, Атлас. Да, я знал об алмазе. И я слышал, как моя мать говорила о нем в более определенном смысле, чем твои россказни. Это был мой шанс на выезд. Мой спасательный круг, мой билет на свободу. А ты отобрал его у меня… ты все отнял.

Криг медленно покачал головой.

– Тогда я полез в карман и замахал письмом у тебя перед лицом. А ты постарался задушить меня этой бумагой.

– У меня почти получилось.

– Да, если бы я не схватился за икону…

– И не напал на меня.

– И не защитил себя. Иначе я бы давно умер.

Криг ощетинился, как подросток.

– Скоро мы это исправим, Атлас.

– Мы знаем, что случилось потом. Пока ты шатался по комнате, я выбежал на мороз. Но я уже был одет для долгого пути. – Я пожал плечами. – Правда, тогда я не знал, насколько долгим он будет…

– Когда я пришел в себя, то выбежал за дверь.

– Я помню твои слова, с тех пор они не покидали меня.

– «Я найду тебя, Атлас Танит, где бы ты ни прятался, – повторил Криг. – И я убью тебя».

Я кивнул.

– Я бежал так долго, как только мог, чтобы оказаться как можно дальше от тебя. В конце концов я упал без сил в старом амбаре. – Воспоминания были настолько яркими, что я заново переживал каждый болезненный момент. – Я был вне себя от страха, Криг. У меня никого не осталось. Поэтому я решил сделать единственное, что пришло мне в голову: попробовать найти своего отца.

Криг погладил подбородок.

– Я рассчитывал на это. Хотя надеялся, что сибирская зима приберет тебя… но ты выжил. Понятия не имею, каким образом. – Он вопросительно взглянул на меня.

– Я тоже не знаю, Криг. Мое путешествие по России заняло полтора года. Я знал, что Швейцария лежит к западу от Тобольска, и шел, шел, шел туда.

– Откуда ты знал, куда идти?

Я указал на небо.

– Звезды. Мой отец научил меня ориентироваться по ним.

Криг недовольно фыркнул.

– Все это очень мило, но как ты спасался от голода и холода?

Я прикрыл глаза.

– Я верил, что звезды оберегают меня. Каждый раз, когда у меня больше не было сил, я находил пустую избушку или какой-нибудь добрый человек решал сжалиться надо мной. Но, увы, я был вынужден совершать такие дела, которыми нельзя гордиться.

– Ты крал?

Я кивнул.

– Да, я крал. Я лгал. Я обманывал людей. Но я выжил.

Криг окинул меня пристальным взглядом.

– Едва ли можно поверить, что восьмилетний мальчик смог пережить полтора года скитаний в российской глуши.

Я развел руками, и Криг машинально вскинул руку с пистолетом.

– Мне довелось пережить такие моменты, которые убедили меня, что физическая сторона нашего бытия – лишь часть общего. Не могу объяснить, как это получилось, но я выжил.

Криг хмыкнул, недовольный моим ответом.

– В итоге я умудрился обойти Швейцарию стороной. Мой путь завершился под кустом в парижском саду, где я свалился без сил.

Криг продолжал гнуть свое:

– Итак, ты пытался отыскать своего отца, чтобы отдать ему алмаз. Твой папаша знал об этом камне и велел тебе украсть его! Вы все обговорили заранее.

– Не буду винить тебя, Криг, но ты глух к голосу рассудка. Клянусь жизнью моих дочерей, я ничего не знал об алмазе, пока не оказался в угольном сарае и не заглянул в кошелек, полученный от твоей матери. И даже тогда я подумал, что это оникс или другой полудрагоценный камень, потому что твоя мать намазала его черной сапожной ваксой и обваляла в клее, которым пользовалась для резьбы по кости. Только когда он прилип к моим пальцам и я почистил его ветошью, я увидел скрытое внутри. Вот оно.

Я медленно расстегнул две верхние пуговицы рубашки и снял с шеи потертый кожаный кошелек.

– Что это?

– А как ты думаешь, Криг? Лучше бы ты дал мне шанс вернуть его восемьдесят лет назад, но ты решил убить меня, а я не хотел умирать. Ни тогда, ни потом, когда ты настигал меня, и мне снова приходилось бежать, спасая свою жизнь. В Лейпциге, где ты поджег дом, в котором я жил, или в лондонском книжном магазине… Тем не менее я берег алмаз все эти годы. Я надеялся, что если дело дойдет до крайности, то я смогу вернуть его тебе в обмен на жизнь и безопасность моих дочерей.

Криг взял кошелек и попытался развязать ремешки одной рукой, но это оказалось невозможно.

– Нет надобности держать меня под прицелом, Криг. Мне восемьдесят девять лет, и я не смогу убежать, даже если захочу. Вспомни, что я добровольно явился сюда.