Семь смертных грехов, или Психология порока для верующих и неверующих

Тщеславие есть какая-то недозрелая любовь к славе, какое-то самолюбие, перенесенное в мнение других — он любит себя не таким, каким он есть, а каким он показывается другим.

Лев Толстой

С точки зрения бизнеса тщеславие оказывается неплохим крючком, при помощи которого выуживаются деньги у людей, склонных к греху гордыни. Средний человек толпы всеми путями стремится к повышению своего социального статуса, к тому, чтобы казаться значительным. К сожалению, главным мерилом в современном обществе является не ум или высокие моральные качества человека, а размер его социального капитала, состоящего из богатства, власти и славы, поэтому те, кому недостало первого и второго, стараются компенсировать это третьим. Можно вспомнить рассказ А. П. Чехова, в котором молодой человек очень гордился, что в газете написали о том, как он попал под лошадь. Он бегал по своим знакомым и с гордостью показывал всем заметку об этом происшествии. Люди с тех пор мало изменились, разве что высшим уровнем успеха среди обывателей является показ по телевизору в каком-нибудь ток-шоу или викторине «Поле чудес».

Воспитанный на идоле телевидения, человек маниакальным желанием стремится попасть в центр внимания других людей, в идеале — на экран телевизора, а если не получится — то хотя бы в собственный фотоальбом — но с обязательным показом всем знакомым и родственникам. На этом явлении расцвела индустрия туризма и фотопринадлежностей, с ежегодным оборотом в миллиарды долларов. Суть ее состоит в том, что люди разъезжают по миру и фотографируются на фоне достопримечательностей, чтобы получить доказательство, что они там были. Впоследствии они могут показывать эти фотокарточки другим людям как подтверждение того, что смогли заплатить за туристическую поездку в другую страну или в отдаленное место собственной страны.

Я помню, как в Лувре был удивлен целыми толпами туристов, мчавшихся по залам музея с вопросами: «Где здесь Мона Лиза?» и «А где стоит Венера Милосская?». Эти «знатоки искусства» не обращали никакого внимания на другие замечательные произведения, находящиеся в Лувре. Им нужно было просто «отметиться» у этих шедевров, подобно тому, как собачка отмечается у столба. Толпа в этих двух залах была такой плотной, что пробиться к Джоконде или Венере, чтобы сфотографироваться рядом, не представлялось возможным. Тогда они поднимали фотоаппарат над головой и почти наугад делали снимок, который с гордостью будут показывать дома. Понятно, что качество такой фотографии вряд ли приблизится к репродукции, но демон гордыни получал свою жертву и на время прекращал зуд тщеславия.

Тщеславие умаляет все у других и увеличивает все у себя. В этом оно роднится с завистью.

Пьер Буаст

Пышность погребальных обрядов не столько увековечивает достоинства мертвых, сколько ублажает тщеславие живых.

Франсуа де Ларошфуко Хвастовство — неумеренное восхваление чего-нибудь своего, своих достоинств. [39 — Толковый словарь С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой.]

Хвастовство — самостоятельное качество характера, но чаще всего оно вплотную примыкает к тщеславию. Конечно, в жизни встречаются и бескорыстные хвастуны-импровизаторы, которые врут, как говорится, из любви к искусству, потому что не могут не преувеличивать своих достоинств. Однако чаще всего именно тщеславие толкает человека на приукрашивание себя и своих дел. Ранее в русском языке существовал почти утраченный ныне термин «бахвальство», который обозначал безудержное, откровенное хвастовство, в котором фантазий и эмоций было больше, чем дальновидного умысла. Такая форма лжи не приносит особого вреда окружающим, а порой даже развлекает их. Особенно часто бахвальство встречается у людей с развитым воображением, в частности у писателей. Примером могут служить эпизоды из биографий Гоголя и Тургенева.

Оказывается, скромный и где-то даже застенчивый Гоголь не чуждался рекламы, более того — рекламировал себя, как мог. В своей первой поэме «Ганц Кюхельгартен» Гоголь как будто от лица издателей расхвалил свое произведение и в частности так написал о себе: «Мы гордимся тем, что по возможности споспешествовали свету ознакомиться с созданием юного таланта». Критика весьма прохладно встретила первый литературный опыт юного дарования, а журналисты безжалостно высмеяли как поэму, так и предисловие. Тогда уязвленный Гоголь объехал все книжные лавки, забрал у книгопродавцев свое творение и сжег все книги. Позже Гоголь еще не раз подобным образом пытался себя расхвалить — как бы от лица посторонних людей. Когда он готовил к изданию «Арабески», то написал издателю: «Пожалуйста, напечатай в «Московских ведомостях» об «Арабесках» в таких словах: что теперь, дескать, только и говорят везде об «Арабесках», что сия книга возбудила всеобщее любопытство…»