Семь страниц из истории русской музыки

Гениальный композитор, участник творческого содружества композиторов «Могучая кучка», утвердивший своими произведениями новое направление в русской музыке, и выдающийся ученый, давший начало новым путям в химических исследованиях, — все это Александр Порфирьевич Бородин. Русский физиолог И. П. Павлов относил его к феноменам, сочетающим научное и художественное мышление подобно Леонардо да Винчи, Гете, Менделееву. Разносторонняя и плодотворная деятельность Бородина оставила яркий след в истории мировой культуры.

В его деятельности можно отметить три параллельных направления: научное, общественно-педагогическое и музыкальное. По мнению одних, к числу которых принадлежал Ференц Лист, Бородина нужно считать одним из наиболее выдающихся европейских композиторов; по мнению других — он человек большого таланта, принявший «худое» направление. Бородин напечатал 21 химическое исследование. Как общественный деятель, он, прежде всего, проявил себя в так называемом «женском вопросе». В истории развития высшего женского образования в России имя Бородина должно бесспорно занимать одно из первых мест. Недаром на могилу его был возложен серебряный венок с надписью: «Основателю, охранителю, поборнику женских врачебных курсов, опоре и другу учащихся — от женщин-врачей десяти курсов 1872–1887 годов». Имя Бородина в химии может быть поставлено наряду с именами наиболее крупных первоклассных ученых Западной Европы. «Самобытный композитор, один из создателей русского симфонизма», «первоклассный химик, которому многим обязана химия», «основатель, охранитель, поборник женских врачебных курсов», «опора и друг учащихся» — это слова современников Бородина. И в них воплощена истинная правда. Он был и гениальным композитором, и выдающимся химиком, ученым, и прекрасным педагогом, просветителем, общественным деятелем.

В историю музыки Бородин вошел, прежде всего, как автор оперы «Князь Игорь», а так же как один из создателей русской классической симфонии.

Александр Бородин родился 12 ноября 1833 года в Петербурге. Когда у имеретинского князя Луки Степановича Гедеонова, проживавшего в Петербурге, на 61-м году жизни родился внебрачный сын, он решил записать его за своим камердинером Порфирием Бородиным. Так Саша Бородин оказался крепостным своего собственного отца. Впрочем, перед самой кончиной тот отпустил его на волю.

Рос он у своей родной матери — солдатки Авдотьи Константиновны Антоновой, слывшей красавицей. Благодаря уму и энергии матери мальчик получил прекрасное домашнее образование и уже в. детстве обнаружил разносторонние способности. Тем более, что средств, оставленных Лукой Степановичем, было вполне достаточно. Еще в детстве Саша говорил по-французски, по-немецки и по-английски (позже овладел также итальянским). Музыка же была естественным дополнением к его домашним урокам. Слабый до болезненности, нежный и впечатлительный ребенок, Бородин проявил музыкальные способности в самом раннем детстве: в восемь лет начал брать дома уроки игры на флейте. Рано проявился у него и композиторский дар. Его первыми опытами стали полька «Helene» для фортепиано, написанная в 9 лет. Она была названа по имени одной взрослой особы, в которую мальчик был серьезно влюблён. «Саше приходилось, танцуя с нею, обнимать ее колени, — вспоминала Е..С. Бородина, — дальше роста его не хватало. Но как ревновал он ее, когда она танцевала с другими! В честь ее он тогда же сочинил польку Helene…» С 12-летнего возраста он учился вместе с Михаилом Романовичем Щиглевым, впоследствии известным преподавателем музыки. Товарищи переиграли в 4 руки все симфонии Гайдна и Бетховена и особенно увлекались Мендельсоном. В 13 лет Бородин сочинил концерт для флейты с фортепиано и исполнял его с Щиглевым. Чтобы'ознакомиться с камерной музыкой, Бородин брал уроки игры на виолончели, после чего сочинил небольшое трио для двух скрипок и виолончели на темы из оперы «Роберт-Диавол» Мейербера.

В 1849 году в одной из петербургских газет появилась статья, где говорилось: «Особенного внимания, по нашему мнению, заслуживают сочинения даровитого шестнадцатилетнего композитора Александра Бородина… Мы тем охотнее приветствуем это новое национальное дарование, что поприще композитора начинается не польками и мазурками, а трудом положительным, отличающим в сочинении тонкий эстетический вкус и поэтическую душу».

Но его «поэтическая душа» жила совсем другим. В эти же годы у Бородина проявилась страсть к химии. Вся комната мальчика была заставлена колбами, — горелками и другими приспособлениями для химических опытов.