Семь-три. Оператор

Она наслаждалась каждой минутой нового дня. Голова была пустой и чистой, а руки делали все сами по себе, не тревожа понапрасну центр управления. Когда-то Кристина прочитала, что, по мнению одного индийского ученого — последователя йоги, одна из высших стадий медитации, это когда мысль напрямую становится действием, без лишнего обдумывания того, как и для чего нужно это действие. Если это было действительно так, то можно было бы сказать, что сейчас Кристина вовсю медитировала, поскольку мысли ее были настолько простыми, насколько это вообще возможно. Взять тряпку. Вытереть пыль с телевизора. Натереть полиролью шкаф. Избавиться от жирных отпечатков пальцев на поверхности секретера. Заложить грязные вещи и запустить стиральную машину.

С уборкой было покончено еще до обеда, несмотря на то, что Кристина умудрилась перемыть полы, переложить вещи в шкафу, убрать пыль за кроватью и сделать еще массу столь же важных, но крайне утомительных дел. Впрочем, усталости она почти не чувствовала.

На обед Кристина приготовила себе роскошные спагетти по-итальянски. С аппетитом поела, потом перемыла посуду. Вернувшись в комнату, села в кресло и впервые задумалась: а что же дальше? Все дела были сделаны, книги из личной библиотеки перечитаны уже не по одному разу, настроение совершенно не то, которое нужно для рисования. Нет даже маломальского вдохновения, а без него к краскам и холсту лучше не подходить.

Кристина включила телевизор. Быстро пробежавшись по каналам, поняла, что ничего хорошего нет. Середина дня, везде сплошная реклама, документальные фильмы-репортажи и идиотские телевизионные игры. Единственный художественный фильм — и тот оказался сериалом. От безальтернативности выбора пришлось смотреть. На двадцатой минуте переживания главных героев по поводу, от кого же ждет ребенка несчастная Цецилия, и как ему, бедолажке, придется несладко, когда появится на свет, если его папашей окажется мерзавец Хуан, деспот и злодей, вволю надругавшийся над его матушкой, Кристина выключила голубой экран. Она не верила в то, что видела. Это было ненатурально и наигранно. В жизни все всегда было не так, как в кино. И обязательный по закону жанра хэппи-энд наступает далеко не всегда.

Как Кристина не противилась, но мысли все же вернулись ко вчерашнему дню. Как странно. Никогда бы не подумала, что Юрка способен на такое. Выходит, она совершенно не разбирается в людях. Впрочем, Ленка его тоже не разглядела, хотя и прожила с Загребняком несколько месяцев под одной крышей. Зато именно она первой догадалась, кто скрывается за маской Фредди. Но все это уже совершенно не утешает и не радует. Увы, как ни печально. И еще неясно, что будет, когда Загребняк выйдет из больницы. Впрочем, думать об этом негодяе совершенно не хочется. Вот если бы можно было стереть сам след этого человека из собственной души! Одно то, что он прикасался к тебе, знал тебя, твое тело, заставляет чувствовать себя грязной с головы до ног. Словно в чан с дерьмом провалилась.

Интересно, то, что Загребняк был ее любовником, сильно испортило впечатление о ней в глазах Лесничего? Вчера он ничего по этому поводу не сказал, даже бровью не повел, когда двести сорок восьмая рассказывала об этом кадре. Но все же. Неприятно, когда твое прошлое при людях выворачивают наизнанку. Особенно когда не то что похвастаться нечем, а просто ужасно неудобно, что тебя и этого типа что-то связывало, пусть даже и недолго.

Как там сейчас Иван? Переживает из-за того, что она переехала или уже смирился? С одной стороны, Кристине было приятно осознавать, что из-за нее беспокоятся, ее не хотят отпускать, к ней столь сильно привязаны. Но с другой, совершенно не хотелось иметь из-за этого хоть какие-то проблемы, или чувствовать себя несвободной. А Иван стал слишком навязчив в проявлении эмоций. Нет, не чрезмерно, он всего лишь слегка зашел за грань, которую по мнению Кристины не стоило переходить. Заплыл за буйки, забыв про предупреждение относительно волн и подводных течений. А в итоге она устала от таких взаимоотношений. Между ними все было прекрасно. Но если человека изо дня в день закармливать деликатесами, через некоторое время он на них смотреть не сможет. Что-то подобное случилось и здесь. Иван окружил ее такой заботой, любовью и обожанием, что она поняла, как чувствуют себя защитники осажденной крепости. Куда бы она ни шла, Кристина везде натыкалась на него, нигде не могла укрыться и хотя бы чуть-чуть побыть наедине с собой и своими мыслями.

И все же: а сможет ли она теперь жить без него? Так, словно бы она никогда и не знала такого человека, как Иван, он же корреспондент Службы спасения с позывным Лесничий? С одной стороны, ей никогда не было плохо в одиночестве, чего бы ни думали по этому поводу окружающие. С другой стороны, до этого у нее никогда не было друга и любовника, подобного Лесничему. Так что ситуация, образно говоря, качалась на весах, и пока что шансы что за один, что за другой исход дела были практически одинаковы.