Семь тысяч сто с хвостиком (СИ)

Съезжая изба располагалась внутри самой крепости, поблизости размещались воеводский, или "государев" двор, казна, помещения с провизией и военными запасами, а также другие административные здания, не только каменные, но и деревянные. Дьяки и подьячие, непосредственные управители съезжей избы, направлялись на службу в Тулу из самой Москвы, поскольку значение Тулы для государя было велико, а местные приказные люди не обладали должным опытом подобной деятельности, либо не доверяли им в столице. Все текущее делопроизводство по жизнедеятельности города и его округи, о населении и его собственности, - все формировалось именно в этом органе управления. Все документы составлялись обязательно на русском языке. Местное население не русского происхождения, чужеземные торговцы, украинцы, поляки, кои осели в Московии, башкиры и другие иноверцы, как и везде на Руси, чтобы обраться к властям с заявлениями, должны были нанимать людей, знающих русскую грамоту. И здесь, как и в других делах, немалая доля денег передавалась вновь воеводе, обложившему все доходы своим налогом. Съезжая изба разделялась в свою очередь на столы, которыми ведали также подьячие: судный, денежный, хлебный, стрелецкий и разряд, который заведовал назначением для службы в близлежащие города. Каждый подьячий помнил о своем господине и здесь. Царь далече, а воевода рядом, - так размышляли государевы люди, откладывая копеечку для боярина Морозова. "Съезжая палата" имела деление на переднюю, в которой находились подьячие, и заднюю, где располагался сам воевода с дьяками. Таким образом, всю черную работу и повседневное непосредственное управление городом осуществляла съезжая изба со столами, возглавлявшимися "старыми", получавшими государственное жалованье, подьячими, а не самим воеводой. Дьяки, конечно, непосредственно участвовали в управлении городом, но в большей степени в их ведении находились хозяйственные и финансовые дела, а не военно-политические, вошедшие сугубо в компетенцию воеводы. В периоды военных походов и подавлений народных восстаний, когда воеводы по всей Руси практически отходили от выполнения своих гражданских обязанностей, хозяйственно-экономические вопросы переходили только в руки управления подьячих. Но зная нрав Ивана Васильевича, и то, как он может наказать, ни один дьяк или подьячий не осмелились бы утаить доходы от главы уезда. Однако сказать, что воевода был деспотом и единолично грабил казну, было нельзя. Дьяки, как и подьячие, - эти делопроизводители ведали всей канцелярской документацией, которая была необходима для системы управления городом и его округой (приходные и расходные книги, росписи разных податей и сборов, вся государственная казна), короче те бумаги, которые было бы не под силу поднять воеводе единолично, поэтому они обладали значительной властью в Туле, с ними считался сам воевода, не говоря уже о прочих людишках. Надо уточнить, что на государевой службе находились только подьячие - делопроизводители, служившие по письменным делам, которые составляли основу административного аппарата воеводского управления городом. Остальной служилый люд нанимался с согласия воеводы. Один из подьячих являлся главным или старшим, обладавшим теми же правами, что и дьяк. Подьячие имели свое подразделение по органам управления: подьячие избные, подьячие житничные, подьячие площадные и пр. В подьячие верстались, прежде всего, дети самих подьячих, а также представители попов или посадских людей. За службу они получали денежное и хлебное жалование, владели сенокосами, а также могли иметь в своей зависимости нескольких крепостных. Подьячие были служилыми среднего достатка, так избный подьячий получал оклад в 10 рублей, а подьячему судного стола приказной избы выплачивалось пятирублевое жалование и по 5 четвертей ржи и овса. Но за преданность воеводе они получали некие доплаты, о которых никому наверх не сообщалось, но без которых служилые уже не могли обойтись. Такую структуру выстроил у себя в уезде ушлый в делах московской государевой службы боярин Морозов. Несомненно, размеры окладов подьячих зависели от видов их деятельности, кроме того с течением времени, в зависимости от срока их службы, который практически не ограничивался, преданности и приносимых воеводе неучтенных денег, могли меняться боярином лично. В управлении служили еще и площадные подьячьи. Площадные подьячьи выполняли своего рода функции нотариуса - оформляли различные по типу документы, а также челобитные за плату по просьбе частных лиц. На должность они назначались и увольнялись воеводой, поэтому подчинялись только и именно ему и весь доход от их трудов поступал только воеводе.

Войдя в помещение в отвратительном настроении, Иван Васильевич встретил дьяка Есипова. Тот был в трудах несмотря на поздний час, нес огромную рукописную книгу. Одет он был, как и всегда богато, словно князь, а не простой служивый человек.