Семь жен Петра, кузнеца-гинеколога

За год, поведенный на фронте, Петр внешне почти не изменился, но внутри у него изменилось многое. Когда он ещё был дома и пережил несколько необъяснимых смертей своих любимых и родных людей, то думал, что это божья кара падает на него одного. Он как-то с этим смирился – раз уж беда касается только его, значит, так надо, значит, в чем-то он это заслужил… Но когда на фронтовых позициях и почти каждый день он видел вокруг себя десятки и сотни смертей, то поневоле спрашивал у Неба: за что гибнут эти ни в чем не повинные люди? Ведь их вина была только в том, что кто-то там наверху, среди правителей, не поделил что-то – власть, деньги или территорию, а несчастные солдаты с обеих сторон убивали друг друга, сами не зная за что, прикрываясь и внутренне оправдываясь принятой присягой. Петр понял, что несправедливости на свете гораздо больше, чем он раньше думал, и гораздо больше, чем этому миру её надо. Жизнь его разделилась: до войны и после. И хотя война где-то продолжалась – для него она закончилась, и дай Бог – навсегда.

И сам Петр был далеко уже не тот молодой парень, который искал способы закрепиться в этой жизни. Он прибыл в волость как герой, как старший унтер-офицер. Только за золотого Георгия первой степени ему полагалось 120 рублей ежемесячного пособия. На одни эти деньги уже можно было жить, плюс еще ряд других льгот – по налогам и т. п.

Полковой фотограф перед демобилизацией сделал Петру подарок – большое фото в полный рост, с четырьмя Георгиевскими крестами и аксельбантами. Получилось внушительно и красиво. Петру понравилось, он вставил снимок в старинную рамку и повесил в большой комнате, на память. Иногда подходил к фото и разговаривал с собой: «Да, Петя, ты получил самую большую награду от Господа Бога – вернулся домой с такой войны даже не раненый! И все же – ну какой же ты герой, Петя, если без женщины в доме жить не можешь!» И это было, к сожалению, правдой.

По возвращении Петр внимательно обследовал все свое хозяйство и остался доволен. Брат Клавы с семьей оказались очень порядочными и добросовестными людьми. Они не просто поддержали осиротевшее хозяйство, они его развивали и приумножали, как свое. А девочки – Мария и Клава – считали их за своих родителей. Девочки подросли, все по возрасту понимали, с ними уже проще было общаться и обходиться. Жалко было только, что пока Петра не было, ушла из жизни их главная нянька – тетя Зина. Похоронили её в том селе, где она раньше жила…

Петр очень щедро расплатился с родственниками за все, дал приличную по сельским меркам сумму на ремонт их дома, до которого у них в его отсутствие руки не доходили. А потом просто попросил: пожить еще у него, делать все как делали, не обращая на него внимания, он не будет пока вмешиваться в хозяйственные дела, а займется главным делом своей жизни – кузницей… Сколько времени она сиротою стоит и ждет его внимания! А еще – он очень серьезно займется поиском, именно поиском женщины, которая взяла бы на свои плечи и его, и детей, и хозяйство. Как только все образуется – они поедут домой. Он их и сейчас не стал бы удерживать – но надо… Родственники согласились.

Уже в тот же день из кузницы полетела паутина и пыль, а к вечеру – запел давно остуженный горн, и наконец, хутор услышал дуэт молота и наковальни… Петр разминал руки.

По шляху в то время уже ходила почтовая карета. В неделю карета делала один рейс. Туда и обратно. Никополь – Екатеринославль – Никополь. Петр разослал письма бывшим своим заказчикам и знакомым, чем ставил их в известность, что он на месте и готов выполнять заказы по кузнечным поделкам, особенно по художественной ковке. Стал ждать и готовиться. Завез необходимый металл на первый случай, делал пробные изделия по эскизам, сохранившимся ещё от Клавы…

Как-то после обеда к нему заехал староста села. Петр как раз сидел под дубом на скамейке, отдыхал после обеда. Староста сошел с брички, поздоровался, они еще не виделись после возвращения Петра с фронта, поздравил с возвращением и высокими наградами (вся волость уже знала об этом) и без обиняков сказал: «Знаешь, Петро, тут такое дело…

Прислали из волости новую учительницу. Помнишь нашего старого учителя, ему девяносто лет в субботу… Так вот, у старика никого из родных нет, живет он при школе, в маленькой квартирке, теперь работать в школе не может – ну куда я его дену?.. А в волости говорят – куда хочешь его девай, это твои проблемы, но учительницу посели и пусть работает! Я тут про тебя вспомнил – дом у тебя просторный, люди у тебя другие живут, так, может, ты бы смог поселить её, учительницу, у себя, хоть на время, а там мы что-то придумаем. Вон она с вещами у меня в бричке сидит. Как ты на это смотришь?» – закончил староста и хитро прищурился…