Семь жизней

Город заполонил звук сирен. Зеваки столпились возле дороги, спрашивая друг у друга детали аварии. Кто-то кричал, что девушка самолично бросилась под грузовик, а кто-то утверждал, что она выбежала поймать такси. Как бы то ни было, бездыханное тело с многочисленными переломами находилось в нескольких футах от машины. Полицейские оцепляли территорию, а скорая помощь грузила Наоми на носилки.

– Сэр, кажется, эта сумочка принадлежит ей, – медбрат поднял черный клатч и показал его полицейскому.

– Дай посмотрю, – темнокожий мужчина сунул руку в сумку и выудил оттуда телефон.

– Нужно связаться с родными, – к нему подошел напарник, взглядом указывая на телефон.

– Здесь сообщение от некого Френки: «Мадонна! Я придумал десерт! Как ты и просила: с шоколадом и апельсином».

– Звони ему, – кивнул напарник и вернулся к любопытным зевакам.

Элеонора

Бессонница убивала. Резала без анестезии, не оставляя на мне живого места. Я мечтала просто уснуть, а не пристальным взглядом осматривать комнату. Меня не пугали монстры под кроватью, носки, что принимали форму ядовитой змеи, ни даже шорохи. Я не боялась скидывать одеяло или ходить в туалет без света. Не боялась случайных звуков или топота соседей. Больший страх на меня наводил день и свет. И люди.

Я пересчитала всех овец, переслушала все убаюкивающие песни, представляя себя лежащей на верхней полке в поезде, но ни один из этих способов не помогал. Сна не было ни в одном глазу. Словно вселенная наказывала меня за что-то, чего я не знала.

Захотелось пересмотреть детский альбом. Окунуться в то время, когда я засыпала по щелчку пальцев. Или по грозному взгляду мамы, когда она была жива.

Мама. Она покинула этот мир слишком рано. Оставила меня гнить по ночам, в поисках ответа на вопрос: за что?

Воспоминаний с ней было слишком мало. Я была глупой малышкой, которая отчаянно боролась за ее любовь. Но мама любила алкоголь. Именно ему она доверяла все свои секреты и эмоции. Именно с ним она проводила все свое свободное время. Именно он отнял ее у меня.

А еще мама не любила меня фотографировать. За нее это делала тетя. Любила наряжать в смешные костюмы и делать по пять снимков за раз. Благодаря тетушке у меня есть возможность взглянуть на себя маленькую. Была ли я ей благодарна? Да. Любила ли я ее? Нет.

Тетя вырвала меня из рук матери и забрала себе. Эмма относилась ко мне, как к своей дочери, но я никогда не была ею. И никогда не хотела ей быть.

Улыбки на фотографиях – фальшь. Просьба. Подкуп. Тетя пыталась навязать мне счастье, но я-то знала правду. Кого она пыталась обмануть, непонятно. Ко мне в гости не приходили парни, которым можно было бы показать альбом. Ко мне домой никто не приходил.

Альбом наскучил. Он не вызывает во мне теплые воспоминания, лишь напоминает о боли. О том, что мне пришлось пережить в детстве. Нет. Если я начну об этом думать, то сон точно не придет. А он и так не приходит.