Семь жизней

Наушники в уши. Тяжелая музыка с мощными басами пыталась разорвать перепонки. Нора продолжала увеличивать громкость, пока деления не закончились. Глаза слипались от недосыпа. Сегодня ей даже не хватило сил нарисовать стрелки. Сильнее натянув капюшон, Нора скрыла свое лицо под мягкой тканью.

Путь от дома до школы был слишком коротким: одна песня, и она стоит на крыльце, в поисках белого пропуска в своем рюкзаке.

– Смотри! Чудила! – засмеялась Аманда, толкая Элеонору в плечо.

Нора медленно сняла наушники. Обернувшись к однокласснице, она осмотрела ее с ног до головы.

– Вопросы? – изогнув бровь, уточнила девушка.

– Говорю – чудила ты! – продолжала смеяться Аманда, сложив руки на груди.

– Обоснуй, – с вызовом вскинула голову Нора.

Аманда в ответ ухмыльнулась. Было заметно, что она дожидается остальных ребят, для дополнительной поддержки.

– Словарный запас закончился? Ждешь, когда придут на подмогу?

– Я сама в силах с тобой разобраться.

– Уверенней.

– Что?

– Когда кому-то угрожаешь – говори это уверенней. А то звучишь как мерзкая мышь на помойке.

Мимо проходящие старшеклассники прыснули от смеха. Аманда в тот же миг побагровела, заметив среди них Нила – любовь всей ее жизни.

– Ты еще ответишь за это! – прошипела девушка.

Нора не ответила, лишь закатила глаза. Услышав аплодисменты позади себя, она обернулась и увидела незнакомку. Та стояла, прислонившись к стене, и медленно хлопала. Ее длинные белесые волосы развевались на ветру. Она выглядела бледновато, а в купе с черной одеждой и вовсе болезненно. Но зеленые глаза, очерченные пушистыми ресницами, приковывали. Нора вскинула голову, вопросительно взглянув на девушку.

– Не позволяй себя унижать, – молвила та, натягивая капюшон на голову.

– Одилия! – окрикнул ее молодой человек, выглядевший точь-в-точь как она.

Элеонора бросила на него короткий взгляд. Такие же волосы, черная одежда и лишь угловатые черты лица их различали. Но глаза… Два ярких изумруда уставились на нее. На губах возникла ухмылка. Нора скривила губы, развернулась и зашла внутрь.

Прозвеневший звонок не заставил ускориться. Она медленно приложила пропуск к турникету, одарила безразличным взглядом охранника, а после направилась к широкой лестнице. Мимо нее спешили дети, попутно пихая ее в бок. Их визг врезался в уши, заставляя закипать от злости. Один из мальчишек на полной скорости врезался в девушку. Терпение лопнуло.

Элеонора схватила его за шиворот, притянув к себе.

– Со зрением все плохо?

– Я не специально, – пропищал он.

– Пошел. – Нора оттолкнула его от себя, не рассчитав силу. Парень рухнул на кафель, приземлившись на ладошки.

– И не смей рыдать.

Переступив через него, Элеонора направилась на второй этаж. Опоздание было приличным, но привычным. Учителя даже перестали делать ей замечания. Махали рукой в сторону ее парты и продолжали заполнять журнал. Вот и сейчас Нора распахнула дверь, встретилась взглядом с преподавателем и отправилась в конец класса.

Почему я должна находиться здесь, в компании самых тупых людей на свете? Почему я не могу развернуться и пойти домой? Зачем? Ну зачем я прихожу сюда шесть дней в неделю? Наполниться глупостями? Путаными формулами? Мудрыми изречениями? Мне это не нужно. Все, о чем я могу сейчас мечтать – это сон. Крепкий, долгий, без кошмаров и лишних пробуждений.

Монотонный голос убаюкивает. Кладу голову на прохладную парту и закрываю глаза. Вот и ответ на вопрос: что я здесь забыла? Я прихожу сюда поспать. Учителя давно поставили на мне крест. Еще бы, что взять с той, что опаздывает на каждый урок, не выполняет домашнее задание, хамит и дерзит? Правильно: ничего. В кулуарах они обсуждают мою будущую профессию. Наркоманка, содержанка, заключенная. И я бы поборолась с их мнением, если бы не было так плевать на него. Навешать ярлыки – то, ради чего они сюда пришли.