Семь жизней

Ее странная внешность бесила. От белизны волос хотелось выколоть глаза. Клубничную жвачку вынуть изо рта и прилепить к одежде. Хотелось кричать так громко, чтобы она навечно потеряла возможность слышать. Элеонора злилась на нее и на себя. Ей показалось, что она проявила мягкость и слабину. Позволила новенькой спорить и оставить последнее слово за ней.

Я не хочу больше находиться в школе, но и сбежать не могу. Позволю этой особе думать, что смогла так легко вывести меня из игры. Из-за сонливости я ужасно злая. Мне немедленно хочется поставить ее на место, но, обессиленная, я могу лишь продолжать бубнить и невнятно парировать. Хочет начать игру с дьяволом? Вперед. Но только пусть помнит, что в своих играх я не терплю правил.

Не ошиблась. Одилия намеренно следует за мной по пятам. А за ней следует ее не менее странный братец. Мне не нравится бежать. Не нравится то внимание, что окутывает меня последний час. И даже тетя Эмма на фоне Одилии выглядит незаботливой, а от ее заботы меня тошнит последние шестнадцать лет.

Эмма всегда питала ко мне материнскую любовь. С момента, как меня вынесли из роддома и до сегодняшнего дня, она постоянно семенила рядом. Именно она просыпалась ночами, убаюкивая меня глупыми колыбельными. Именно она учила ездить на велосипеде и обрабатывала колени. Именно она виновна в том, в чем виновна. Но, несмотря на излишнюю заботу, Эмма предоставляла мне свободу. Она не пыталась контролировать каждый мой шаг. Не сидела часами в моей комнате, поглаживая по голове. Наверное, по этой причине, я все еще не сбежала из дома. Так или иначе, мне с ней комфортно. В отличие от Одилии.

После второго урока – обед. Спускаюсь на первый этаж, заворачиваю за лестницу и двигаюсь по длинному коридору в сторону столовой. Мимо меня продолжают нестись сопляки, громко выкрикивая первые в их жизни ругательства. А следом за ними виднеется Одилия. Идет вальяжно, со зловещей улыбкой на губах. Ей нравится эта игра, в отличие от братца. Он постоянно теребит ее за руку. Пытается призвать к чему-то, но сестра не слушается. Я не хочу вникать в их проблемы. Не хочу впускать в свою жизнь призраков их прошлого. Я со своими не могу справиться, куда уж до чужих.

В столовой они садятся напротив меня. Все же братец смог утихомирить сестру и настоять на своем. Пора пооткровенничать, Элеонора Грей, они вызывают у тебя интерес, но не больше, чем вызывает Аманда. Ты знаешь, что как только ее интерес поутихнет, ты вновь растворишься в собственном мире, наполненном безразличием и жестокостью. Так и будет.