Семантика

Гарри был должен не согласиться с этим. Хитрость состояла в том, чтобы не думать о Гермионе, когда он начнет превращать что-либо в метлу. Прежде всего, он волновался, как бы не превратить камень в образ обнаженной Гермионы ... потому что этот образ постоянно находился в его голове.

«Хм…» размышляла Гермиона. «Как же лучше объяснить тебе?»

Гарри поглядел в ее сторону, чтобы увидеть Гермиону, сосущую кончик пера.

Дорогой Мерлин, она решила погубить его! Он застыл, завороженный видом, потому что интенсивное выражение не покидало ее лицо. Наконечник пера между ее губами, ее поглаживающий язык…. Гарри почти застонал вслух, он уже не мог придумать оправдание для того, чтобы бегать в ванную каждые пятнадцать минут.

«Э-э…неужели Рон так воздействовал на тебя своей слабостью употреблять сахарные перья?» выдавил он.

«Что? Нет, нисколько. Это плохая привычка. Нужно прекратить это немедленно», Гермиона нагнулась над книгами, и через минуту ее перо вернулось ко рту, медленно проскальзывая в него…

День обещал быть длинным…

Глава 8.

Гарри пригласил Гермиону на поле для Квиддича в первый день Рождества, вскоре после праздничного обеда.

«Ты говорила, что хочешь полетать на моей метле», сказал ей Гарри, слегка вздрогнув от собственного подбора слов. «Так что вот — твой Рождественский подарок».

Он вручил Гермионе свою «Молнию» и посмотрел на нее с надеждой.

Гермиона обернула свои руки вокруг его шеи и крепко обняла его:

«Спасибо! Боже мой, я не могу поверить, что ты возьмешь меня полетать! Это — самый лучший подарок для меня, Гарри»

Гарри отбросил все непослушные мысли, которые затанцевали в голове, когда он почувствовал теплое тело Гермионы, прижатое к нему.

«Хм-м, это — не проблема, действительно»

Гермиона перекинула одну ногу через «Молнию» и терпеливо ждала.

«Ты сядешь позади меня, правильно?»

Гарри молча кивнул и уселся позади нее, пытаясь не думать о том, как приятно пахнут ее волосы. Она подвинулась назад, пока не прислонилась к его груди и он начал молиться, чтобы суметь управлять собой в течение следующего часа.

«Так….как придать метле устойчивость? Покажи мне»

Гарри дотянулся и положил свои ладони поверх ее маленьких, показывая, как держать метлу должным образом. После чего он оттолкнулся от земли, и они взлетели.

Гермиона вскрикнула, и Гарри обернул свои руки вокруг нее покрепче, пытаясь показать ей, что он не позволит ей упасть. Она расслабилась и наклонилась назад в его объятие.

«Это удивительно, Гарри!» закричала она, и ее слова, принесло ему ветром.

В течение следующего часа, Гарри сумел забыть все, что будоражило его разум в течение последних нескольких месяцев, поскольку он показывал Гермионе одно из его самых любимых вещей в мире.

Когда, через некоторое время они вернулись в замок, Гермиона снова подскочила к Гарри.

«Это было замечательно!», сказала она, затаив дыхание. «Спасибо большое, Гарри!»

Она обняла его и прижала к себе. Когда ее аромат охватил его, Гарри резко вспомнил о том, почему он избегал личного контакта с Гермионой в течение нескольких недель. Ей бы лучше отпустить его быстрее, или он смутит их обоих. Она отошла, но его агония не уменьшалась, поскольку она взяла его под руку.

Гарри закусил губу. Он был благодарен, что на нем еще находился длинный плащ. Гермиона взволнованно болтала, и они оба шли в комнату отдыха гриффиндорцев. Гарри молчал, напуганный тем, что может, не сдержавшись, подтолкнуть себя к опасному краю.

И вдруг…Гермиона споткнулась. Она была настолько возбуждена разговором, что совершенно не смотрела под ноги. Гермиона вскрикнула от неожиданности, и Гарри инстинктивно среагировал. Он обхватил ее за талию, пытаясь задержать ее падение, но возникла еще одна небольшая проблема. Он перерегулировал

Вместо спасения Гермионы от падения на холодный каменный пол, он кувыркнулся назад, упав на землю с довольно неизящным ударом. Гермиона приземлилась на него с намного более мягким ударом, если бы не одна специфическая область.

Гермиона задохнулась, чувствуя его толчок в ее живот. Гарри закрыл свои глаза и застонал, задаваясь вопросом, неужели у него так много крови в венах, чтобы сделать его лицо столь же красным, как он это чувствовал.

«Гермиона… я так....извини, пожалу...» начал он, медленно открывая свои глаза, чтобы посмотреть на ее лицо. Вместо выражения гневного шока, которое он ожидал увидеть — Гермиона мило улыбалась, а в ее глазах танцевали озорные огоньки.

«Ты хочешь извиниться?», сказала она ему, слегка качнувшись на нем. «На твоем месте я не стала бы этого делать»

Глаза Гарри стали широкими, его рот открылся и закрылся. Наконец, он отказался от собственных запретов. Со стоном, его руки зарылись в ее волосы, а его губы жадно прижались к ее губам. После месяцев пытки, Гарри, в конце концов, получил ответ на один из многих вопросов, которые лишали его покоя. Она ощущалась на вкус лучше, чем что — либо в мире.