Семьдесят минуло: дневники. 1965–1970

Холм Аббатисы: она умерла на дороге; каждый, проезжая мимо, спешивается с лошади и кладет камень на ее могилу. Делается это не только из добрых побуждений, но из опасения, чтобы она ночью не навестила того, кто не положит камень. Архаичная черта; она напоминает обычаи связывать покойников перед погребением.

Дальше по пустынным илистым откосам и мимо восьми каменных монументов. Они были поставлены в память о схватке, которую исландец Галлбьёрн выдержал здесь со своими противниками и которая описана в одной саге. Через Всечеловеческое и Воронье ущелье в Тингвеллир, подлинный центр эпохи саг. Здесь до самого упадка вольного государства ежегодно две недели проводили альтинг[859]. Места «хибар» отдельных начальников и кланов отчасти еще известны, равно как и место оратора. Перед ним Тингваллаватн, большое внутреннее озеро с островами и полуостровами.

Мы сделали привал у одной промоины; я позабыл название — зато незабываемой осталась вода в ней; она была удивительно прозрачна и казалась, как воздух, несуществующей. Источник был глубок — пожертвовав его нимфе обол, мы видели, как монеты долго парят вниз и потом светятся на дне.

На ночь в «Эдде» Лаугарватна. Зимой эти гостиницы служат школами — практичное разделение. Достойна похвалы озерная форель, которую подали нам на стол.

Закончил: сагу о скальде Эгиле. Она завершается обнаружением костей Эгиля, которые были выкопаны, когда сносилась старая церковь в Хрисбру. То, что кости принадлежали скальду, поняли по тому, что они были гораздо крупнее костей обыкновенных людей, — это случилось через сто пятьдесят лет после его смерти. Особенно примечательным был череп. Он был тяжел и изборожден волнообразными бороздками, напоминая раковину. Священник церкви Скафти, сын Торарина, хотел проверить прочность черепа и использовал для этого большой топор.

«Череп побелел в том месте, куда пришелся удар, но ни вмятины, ни трещины не осталось. Отсюда видно, что этому черепу удары обыкновенных людей не приносили вреда и тогда, когда он был одет плотью и кожей». Я спрашиваю себя, что может означать эта кажущаяся почти современной тяга к знаниям? Или здесь, как при рубке священного дуба Бонифацием[860], было замешано что-то другое?

ЛАУГАРВАТН, 1 АВГУСТА 1968 ГОДА

В проливной дождь к Большому Гейзеру. Он, однако, устал, и с интервалом в несколько минут вверх била лишь небольшая, приблизительно в девять футов струя. Он бурлил, переливал через край и потом выстреливал вверх. Когда вода снизу от высокого давления закипает, газы выбрасывают высокий фонтан. Гейзером назывался сначала только этот отдельный водомет; потом название распространилось на все остальные.

И, не считая того, что эффектного зрелища не случилось, у меня в очередной раз сложилось впечатление, что чудеса света, о которых мы слышали еще детьми, в реальности все же разочаровывают. Фантазия оказывается сильнее.

К епископской церкви в Скалголте. Ей лишь несколько лет; предшественница была разрушена при землетрясении. Внизу саркофаг католического епископа, который в период внедрения Реформации был обезглавлен вместе с обоими сыновьями. Здесь возникало несколько вопросов — как он мог иметь сыновей? Почему он обезглавлен, но погребен в церкви? И: значатся ли имена их среди имен мучеников в Риме?

Реформация во время правления датчан после обращения исландцев в христианство норвежцами повлекла за собой вторую волну обезличивания. В качестве третьей и самой фундаментальной здесь, как и повсюду, можно рассматривать триумф машинной техники. Благодаря ему истощалось, сначала постепенно, потом ощутимо, основное богатство острова: рыба. Уже задолго до нашего столетия издалека приходили флотилии, как это описывает Пьер Лоти в «Исландских рыбаках»; нынче за зоны промысла тоже ведется спор, особенно с Англией.

Знаменитую электростанцию в Ирафоссе я пропустил; в Анголе я видел крупнее. Зато я собрал в окрестностях немного растений. На ночь снова в Лаугарватне. После ужина я с братом приводил в порядок наш маленький гербарий. Карликовая и белая береза, подмаренник, камнеломка[861], вереск[862], звездчатка[863], лабазник[864]. Особенно порадовали: Alchemilla alpina, манжетка первобытных гор от Гренландии до Испании, и Platanthera[865], которая растет возле гейзеров — пожалуй, одно из самых северных мест произрастания орхидей.

ХВЕРАВЕЛЛИР, 2 АВГУСТА 1968 ГОДА

За завтраком вид на ландшафт: зеленая долина с пятнами овец и лошадей между темными горами. Редко разбросанные, ничем не примечательные дома. Местность, где чего-то слишком много, а чего-то недостает.

Снова у гейзеров. Сегодня они были бодрее. Два красивых извержения, сразу одно за другим; «Маленький поросенок» бурлит, «Маслобойка» брызгается. Почва надтреснутая; вывески предупреждают: «опасно».