Семейная педагогика

Взрослому человеку такие состояния понятны. В подобных случаях он обращается за помощью к близким людям, а в иных случаях и к врачу. Подросток же находится вдвойне в трудном положении. С одной стороны, у него еще нет навыка говорить о своих переживаниях, нет опыта интимного общения. А с другой стороны, он не знает ни причин своего состояния, ни его характера. Раньше все решалось проще. Скажем, чтобы получить удовольствие (пойти гулять, в кино и т. д.), надо сначала выучить уроки. Или, чтобы чего-то добиться от матери, надо покапризничать, выпросить, настоять. Подросток же от такой примитивной схемы уже далек. Он достиг некоторой самостоятельности, но его запросы становятся все сложнее и многограннее, и он кидается из одной крайности в другую. А мы думаем, что он с нами рядом и что с ним ничего не происходит. Больше того, мы порой возмущаемся его безответственностью, твердим, что он уже большой! А он наши слова пропускает мимо ушей.

Что же происходит с Костей Боевым? А то, что бывает со всеми подростками. И девочка ему понравилась, и обидно, что она отвергла его дружбу. И хромоту он свою проклинал, и думал, что все из-за того, что он не такой, как все. Он казался самому себе необычайно несчастным. Завидовал товарищам, у которых, как ему думалось, все так легко получалось. И, разумеется, не знал, что им так же – но каждому по-своему – трудно, что они так же, как и он, скрывают свои тайны, бравируют, острят, ухаживают за девочками и с наигранным безразличием проглатывают горькие пилюли.

Ему сейчас не по себе оттого, что он оказался помимо своей воли неблагодарным, оттого, что он со всех сторон зажат заботой окружающих. Он идет в школу, наперед зная, что там будет. Одни и те же вопросительные знаки на лицах: «Ну, взялся за ум?» Ему не хочется возвращаться домой. Вот если бы от него отстали, думает он, сразу бы все пошло нормально.

В таких случаях действительно надо на какой-то период оставить подростка в покое. Для этого тоже нужен педагогический такт. Оставить, чтобы он сам принял решение, чтобы сам пришел со своим переживанием к взрослому.

Налицо парадокс: мы ждем, когда подросток раскроется, думаем, как вызвать его на откровенный разговор, а он ищет, с кем бы поговорить по душам. И выкладывает наболевшее случайному знакомому. Новому человеку, который посмотрел на подростка свежим взглядом, быстрее удается схватить общее состояние собеседника. Кроме того, такое общение строится на добровольных началах, что придает разговору на трудную тему непринужденный характер. А если этот знакомый скверный человек? В этом отношении Косте Боеву повезло. Хоть он под конец и возмутился тем, что сапожник тоже начал его воспитывать, но дядя Миша вместе с тем помог парню глубже задуматься над своими тревогами.

С тех пор как Костя забросил занятия, нагрубил учителям и ребятам, которые пытались поговорить с ним, он всячески избегал встреч с Владимиром Петровичем. Ему было стыдно перед классным руководителем, который сделал для него так много хорошего. Не только давал книги, рассказывал ему о писателях, об их творчестве, заражал своей любовью к литературе, но самое главное – поверил в него, в его способности. Еще несколько месяцев назад Костя приходил к своему учителю с радостью, просиживал у него часами, беседовал на самые разные темы и уходил, полный надежд, желаний, мыслей. Все это казалось теперь бесконечно далеким.

Ну а проработки на собраниях Костю раздражали настолько, что он перессорился почти со всем классом.

И все же Костя испытывал острую потребность пойти к Владимиру Петровичу, показать ему свои новые стихи. Эти строки родились почти мгновенно и казались Косте очень и очень стоящими. Здесь были и свежие образы, и неожиданные рифмы, и какое-то новое восприятие. Косте не терпелось почитать их, но только человеку, который мог бы их по достоинству оценить. Неделю он ходил с тетрадкой, не решаясь обратиться к Владимиру Петровичу. А однажды, когда в классе никого не было, сунул тетрадь в портфель классному руководителю и стал с нетерпением ждать следующего дня.