Семейная реликвия

Она повернулась, и дверь приоткрылась. «Как в кино про убийство», – подумала Котя, и по спине бегом пустились мурашки.

Дверь была совсем новая, поэтому не скрипнула, когда она вошла внутрь. В доме оказалось неожиданно тепло. Наверное, хозяин планировал скорое новоселье и включил радиаторы. Котя даже хотела снять ботинки, но решила, что это очень глупо. На цыпочках, оставляя на глянцевой плитке грязные следы, она двинулась по коридору в глубь дома. За окнами быстро сгущалась январская темень, и Котя замирала на каждом шагу, пытаясь рассмотреть то, что ждало ее впереди, да заодно унять страх, который вслед за мурашками стал бегать по жилам.

Коридор вел в то ли в комнату, то ли в кухню. Она сделала шаг, еще один… и в тот же миг увидела в самом углу помещения лежащее на светлом паркете тело и склонившегося над ним человека в черном.

Испугаться она не успела. Даже закричать не смогла. Просто бессильно опустилась на пол и закрыла глаза от ужаса.

Впрочем, угасающее сознание успело шепнуть ей пару слов. «Вот и все», – сказало оно.

– Какого черта ты сюда приперлась? – услышала она вдруг яростный шепот и широко открыла глаза.

Прямо над ней стоял Игнат, и его лицо не предвещало ничего хорошего. По крайней мере, для нее.

– Ты рехнулась вообще?

Ответить Котя не смогла, как ни пыталась. Только смотрела.

– Я тебя спрашиваю!

Он наклонился и вдруг понял, что творится сейчас у нее в голове.

– Это не я убил, можешь успокоиться. Я пять минут назад пришел, а женщина мертва уже сутки. Не меньше.

– Женщина? – сипло переспросила Котя и попыталась подняться.

Игнат ей помог, и они вместе склонились над лежащим лицом вниз трупом.

– Смотри, кровь застыла давно, хотя в доме довольно тепло. Странно, что за это время от него не избавились. Должно быть, рабочие мешали. Они только полчаса назад убрались, – поведал Игнат. – Я несколько часов за ними следил, думал, до ночи в засаде сидеть придется.

– Их пораньше отпустили, ведь тот, кто убил, собирается прийти, чтобы закопать тело, – сообразила Котя.

– Да, поэтому времени у нас мало.

– Для чего? – удивилась она и посмотрела на Игната совершенно круглыми и белыми от страха глазами.

– Надо ее сфотографировать и обыскать. По фото попытаемся понять, кто такая. Возможно, удастся найти документы. Хотя вряд ли. Только надо быть очень осторожными и не наследить.

Котя сразу вспомнила про следы в коридоре и оглянулась в поисках тряпки. Игнат нагнулся над телом и полез в карман теплой женской куртки. Голова трупа чуть повернулась, и Котя, взглянув, вскрикнула:

– Это же Светка!

– Тише ты! Какая Светка? Наша Светка?

Игнат присел на корточки и тоже заглянул в мертвое лицо.

– Черт! Как она здесь оказалась?

– Боже! Светку убили!

– Котя, не кричи! Так, быстро пошли отсюда. Раз мы знаем, кто жертва, то здесь нам больше делать нечего.

– Подожди. Я напачкала в коридоре ботинками, – сумела выдавить Котя.

Игнат посмотрел на нее и приказал:

– Стой тут. Я быстро.

Котя не хотела смотреть, но отвернуться не могла. Она присела рядом с трупом и дотронулась до мертвой Светкиной руки. Рука была совсем безжизненная и странно твердая. Почему-то Коте было важно дотронуться. Она чуть сжала Светкины пальцы и вдруг заметила, что между ними что-то чернеет. Встряхнула руку, и на пол выкатился небольшой, казавшийся черным в темноте камешек.

Котя подняла и сжала его в кулаке.

– Сними ботинки, – сказал вернувшийся Игнат, – до выхода дойдем в носках, на крыльце наденем. Грязь я убрал.

Выйдя, они с трудом напялили обувь на мокрые носки и быстро двинулись в сторону дырки в заборе.

– А дверь ты запер? – поинтересовалась Котя, едва поспевавшая за стремительно двигавшимся Игнатом.

– Обижаете, гражданочка, – обычным голосом сказал он, и она чуть успокоилась.

Никто их не заметил, а они узнали все, что нужно. Бедная Светка! Как ее сюда занесло?

– Я открою машину. Будешь ждать меня там.

– А ты куда? Хочешь отыскать кокошник? С ума сошел? Это же опасно! – вскрикнула Котя, вцепившись в него обеими руками.

– Не только опасно, но и глупо. Поэтому я хочу всего лишь узнать, кто приедет прятать труп.

– Тебя могут увидеть!

Котя уговаривала его, понимая: это просто потому, что она до жути боится оставаться одна.

Кажется, он тоже это понял, потому что у самой машины вдруг прижал ее к себе и в самое ухо шепнул:

– Будь умницей и ничего не бойся. Я скоро.

Быть умницей пришлось полтора часа.

Котя тряслась от холода в машине, утешаясь только одним: воспоминанием о том, как его теплые губы коснулись ее замерзшего уха.

Это было ужасно глупо, но почему-то в самом деле становилось теплее.

Новый поворот в старом деле

Игнат вернулся, сел в машину и быстро двинулся в сторону Питера. Котя, у которой уже зубы клацали от холода, положила руки на решетку, из которой повалил теплый воздух.

– Замерзла? – спросил Игнат и посмотрел, как ей показалось, равнодушно.

– Ну и кого ты увидел? – вместо ответа спросила Котя, стараясь, чтобы голос не очень дрожал. – Это был Брюс? А ты говорил, что он на убийцу не тянет.

– Я его не знаю.

– Так это был не Брюс?