Семейная реликвия

Аделаида Петровна так обрадовалась, что даже приподнялась. Девчонка бросилась помогать.

– Да я давно вернулся. Вот решил поздравить тебя с Новым годом и Рождеством.

– Спасибо, Игнатушка. Приятно очень.

Аделаида Петровна вытерла непрошеные слезы и улыбнулась.

– Ну ты как? На поправку идешь? – поинтересовался сосед.

– Иду, милый, иду.

– А у нас с Котей для тебя подарочек есть.

– Да зачем ты тратился, Игнатушка? Мне, старухе, много не надо. Себе заберите.

– Ты погоди отказываться, Аделаида Петровна. Наш подарок лечебный. Всякую хворь сердечную влет снимает, – усмехнулся Игнат и подмигнул своей девчонке. – Доставай, Коть.

Та нагнулась, стала копошиться в мешке и достала…

– Батюшки! – ахнула в голос Аделаида. – Кокошник Лизонькин!

– Собственной персоной, – кивнул Игнат.

Девчонка протянула кокошник владелице. Трясущимися руками Аделаида приняла свое сокровище и прижала к груди. Говорить не могла, только слезы роняла на мягко светящийся жемчуг.

– Не плачьте, Аделаида Петровна, – наконец раскрыла рот девчонка. – Вам вредно волноваться.

– Да я…

– Мы подумали, если вы кокошник увидите, то быстрей выздоравливать начнете.

– Это уж как пить дать, – сквозь слезы улыбнулась Аделаида и вдруг всполошилась: – А куда ж мне его девать теперь? Тут негде!

– Так, может, Севе отдать на сохранение, пока не вернешься? А?

– Нет, Игнатушка, не могу никому доверить после всего, что случилось. Не уберегут, боюсь, – покачала головой Аделаида и взглянула на посетителей с надеждой. – Придумайте что-нибудь, ребятушки.

Игнат с Котей переглянулись.

– В банковскую ячейку сдать на время, – предложила Котя.

– Да где ж ее тут найдешь, – расстроилась Аделаида.

– Здесь, конечно, не найдешь, но, в принципе, это несложно организовать, – взглянул на нее Игнат. – Или можно в сейф главврача убрать. Стариков тут сто лет работает, ему доверять можно.

– Игорь Константинович, конечно, уважаемый, что и говорить, вот только сейфа его я не видела и насколько он надежный, не знаю.

– Сейфы разные бывают. В больнице тоже есть что прятать за семью замками. Меня в прошлом году Стариков долго лечил, так что, наверное, забыть еще не успел. Котя, ты пока побудь здесь, а я схожу поговорю.

Игнат улыбнулся им обеим и быстро вышел из палаты.

Аделаида Петровна исподлобья взглянула на девчонку.

– Ты прости меня за то, что тогда во всем тебя обвинили.

– Я давно не сержусь, – ответила Котя и сообщила:

– Знаете, с этим кокошником…

Она хотела сказать, что с ним пришлось повозиться и помаяться, но вдруг вспомнила, что врач строго-настрого запретил волновать больную. И кто ее за язык тянул! Если Аделаида узнает, что из-за него умерла Светка, а ее собственный внук чуть в тюрьму не попал, с ней не приступ, а удар приключится!

Она решила замять тему, но Аделаиде было любопытно узнать обо всем.

– Так кто же его украл-то? – спросила она, заблестев глазами.

Дивная старушка! Даже теперь не подозревает никого из близких. Ну и что ей ответить?

– Вы знаете, этим Игнат занимался. Я мало что знаю.

– Игнат всегда отзывчивым был к чужому горю. Еще мальчишкой мимо не пройдет. И Ларик таким вырос, хотя, говорят, родители у них не очень хорошие были.

Обрадовавшись, что разговор повернул в другую сторону, Котя открыла рот, чтобы развить тему замечательных братьев Черных, но Аделаида снова спросила:

– А где его нашли? Не знаешь?

– Не знаю, Аделаида Петровна. Нашли, и слава богу! А скажите, – сделала еще одну попытку Котя, – откуда у вас такое имя необычное?

– Испокон веку повелось такие имена женщинам в нашей семье давать. Первой Аделаидой была тетенька той самой Лизоньки, которую в кокошнике нарисовали. А за сто лет этих Аделаид аж пять было. Александр тоже немало. А Елизавет знаешь сколько? Одиннадцать! Мою маму Елизаветой так в честь Лизоньки назвали. Я всегда хотела это имя иметь, но мне досталось иное.

– Только три имени? – изумилась Котя.

– Были еще Анастасия, в честь Лизонькиной матушки, и Ольга, в честь матери Николая, ее мужа. Наша семья держалась традиций, иначе все исчезнет, забудется.

Аделаида Петровна вздохнула и вдруг протянула кокошник.

– А ну-ка примерь.

– Что вы! Я не могу! – испугалась Котя.

– Да чего ты боишься! Это же девичий убор! Не женский! Тебе пойдет.

Котя стала отнекиваться. Кокошник – раритет и реликвия. Ей и в голову не приходило напяливать его на себя!

– Да не тушуйся ты, – стала уговаривать та.

Котя отнекивалась, но уже понимала, что против Аделаиды и собственного вдруг проснувшегося любопытства – а в самом деле, каково это в кокошнике ходить? – ей не сдюжить.

Она еще немного посопротивлялась, а потом взяла протянутый кокошник и надела.

– Надо же! – удивилась Аделаида. – Сидит как влитой, будто так и надо. А красиво как!

Котя оглянулась в поисках зеркала.

– В шкафу есть. Загляни.

Котя сунулась в куцый больничный шкафчик, заглянула в узкое зеркало на обратной стороне дверцы и тоже удивилась.