Семейная сага

— Такое не забывается! Я чувствовал, что ты позвонишь и даже вечерок свой освободил на всякий случай: разрешил жене к ее матери в Царицыно съездить, навестить старушку… А вот ты и позвонила! Умница!

У меня в глазах даже круги цветные стали разбегаться. Я опять потеряла голову, мне захотелось тут же, немедленно повидаться с Георгием, почувствовать его уверенные мужские руки, раствориться в жгучем поцелуе…

— Я к тебе приду! Жди! У тебя подъезд второй этаж седьмой, квартира 43? Жди! Что-что? Хорошо, хорошо: я иду на консультацию!

Дом Георгия, который все называли "генеральским", находился минутах в пяти ходьбы от нас. Я забежала домой, села за книги, потом чертыхнулась и сказала, что мне нужно съездить срочно к Любе, моей институтской подруге за конспектом, чтобы подготовиться к завтрашним занятиям. Михаил молча кивнул, даже не глядя на меня. Павел посмотрел вопросительно, но я уже была в дверях, а когда вышла в коридор, то с часто стучащим сердцем быстро- быстро пошла, почти побежала по коридору к лестнице…

Вот и "генеральский" дом. Вахтерша, сидевшая у лифта, прекратила вязание, строго поверх очков зыркнула на меня и спросила, к кому это я собралась. Я ответила, что иду к профессору Удальцову Георгию Александровичу на консультацию. "Ну, иди, иди, — ответила она, — седьмой этаж, квартира 43". Я вошла в лифт, сердце мое рвалось наружу, я с трудом нашла нужную кнопку и понеслась ввысь, на седьмой этаж, как на седьмое небо!

Не успела я позвонить, дверь открыл Георгий, в шикарном плюшевом халате шлепанцах на босу ногу. Я это быстро отметила, даже съязвив про себя, что он уже готов во всеоружии. Мы обнялись, поцеловались, потом я скользнула в ванную, спросив, каким полотенцем можно воспользоваться после душа. Он сказал, что можно взять его, и показал мне на огромное махровое полотенце с синими полосочками.

Дальше было то чудо, к которому я уже так привыкла,

что мне трудно представить, как можно без этого жить…

Мы сели друг против друга за небольшой обеденный стол, который был уже накрыт, на нем стояли вазочка с каким- то вареньем, на тарелке лежало несколько эклеров, сыр… Извинившись, Георгий пошел на кухню ставить чайник. У

меня было время оглядеться. На комоде, который стоял в столовой, я увидела фото в витиеватой серебряной рамочке: Георгий, видимо, со своей женой — старой уже и не очень-то красивой женщиной. Фотография была, наверное, трех или пятилетней давности. Глядя на это фото, я поняла, что Георгия влечет ко мне: красота, молодость, энергичность. И правда, как, наверное, трудно и безрадостно жить с такой мымрой! Во мне проснулся восторг победительницы: разве Георгий не видит этой огромной разницы, просто пропасти между мною и его женой? Может, его останавливает от решительных действий то, что я замужем, что у меня есть ребенок? Я ведь никогда не говорила ему, что готова за ним хоть на край света. Да и пересудов, которые начнутся в академии, если он решит остаться в Москве, я тоже не боюсь! А уж чего мужику то бояться? Вон даже начальник академии генерал- полковник Сокольничий поменял свою старуху на молоденькую лаборанточку из той же академии. Да она ему во внучки годится! И ничего.

А как чудесно было бы жить с таким человеком, как Георгий! Ничего, что он намного старше меня он все еще крепкий и здоровый мужчина, который даст сто очков вперед и Павлу и, особенно, его друзьям-молокососам. К тому же Георгий умен, остроумен, галантен. А жить в таких шикарных условиях!.. Об этом можно только мечтать: ни штопанных- перештопанных одежек, ни этой скудности домашней обстановки… Да, мы бы составили с ним отличную пару — сплав зрелости и молодости…

За всеми этими мыслями и застал меня Георгий, вернувшийся с чайником. Затем он опять вернулся на кухню, откуда вернулся с заварочным чайником и двумя чашки без блюдечек. Потом он подошел к серванту и достал оттуда початую бутылку вишневого ликера, разлил чай, добавил по две чайных ложечки ликера и сел напротив меня:

— Сахар по вкусу! Я предпочитаю чуть-чуть. Возраст!

— Не стыдно тебе, Гера, про возраст говорить? Ты же совсем молодой мужчина!

— Мерси боку, мадам!

Наступила небольшая пауза. Я обдумывала, с чего бы начать этот жизненно важный для меня разговор. Я почувствовала себя сильной и уверенной, но нужно было найти правильные слова.

— Гера, а это — в рамочке на комоде — ты со своей женой?

— Да, это три года назад, когда мы с Дуняшей отмечали нашу серебряную свадьбу. Мы же с ней познакомились еще на Гражданской.

— Гера, я не знаю, как начать… Ты знаешь, что я тебя очень люблю. Ты тоже любишь меня… Я готова бросить все к чертовой матери, забрать Сережку и придти к тебе…

— Но я же женат, Екатериночка!

— Ну, и что? И я замужем… пока!

— Ты не понимаешь… Дуняша мне очень дорога… Она совершенно исключительный человек. Я никогда ее не брошу ни ради кого!

— Но ведь у тебя была масса женщин, со всеми ты спал!

А у нас с тобой — настоящая любовь!