Семейное дело (СИ)

Воздух будто бы отяжелел и застыл, с трудом проникая в лёгкие охотника. Жители вереницей потянулись на площадь следом за Локи. Тревога овладела их сердцами, и Локи явственно ощущал, что всё, что сейчас окружало его, пока он стремительно двигался вперёд, всё, что мелькало и сливалось в безобразные однотонные пятна — всё это было не что иное, как дурное предзнаменование.

В конце концов, он всё же сорвался на бег. Локи терзали нехорошие предчувствия и даже что-то отдалённо напоминающее панический страх. Он не знал, что именно происходило на городской площади, быть может, это была просто случайность и только, но чутьё подсказывало ему иное. А Локи привык доверять своей интуиции, ведь она не раз выручала его. Он всегда наперёд знал об опасности и непременно чувствовал какое-то давление в области сердца, если Дарси попадала в беду. Ведь именно так ему не раз удавалось прийти к ней на помощь в нужный момент.

Джексон запыхался и окончательно отстал, глядя вслед стремительно удаляющемуся охотнику. Обеспокоенные жители тоже прибавили шагу, следуя за Локи в сторону площади. Они тихо переговаривались, пожимали плечами и строили догадки — одна страшнее другой.

Нещадное полуденное солнце слепило глаза. Он взмок, рубаха липла к спине, во рту пересохло. Сердце тяжело билось в груди, и каждый вдох отчего-то давался всё с большим трудом.

Что-то случилось. Эта мысль оформилась прежде всех остальных. Он и сам себе не мог объяснить, почему он был так уверен, и эта страшная уверенность едва не парализовала его.

— Беда, охотник! — навстречу Локи уже спешил один из тех служивых, с кем он вчера выпивал в трактире. Мужчина остановился, утирая пот со лба рукавом и стараясь восстановить сбившееся дыхание. — Мэр убит. Шериф обвинил вас в содействии ведьмам.

— Сукин сын! — зло выплюнул Локи, хватаясь за револьвер и взводя курок. — Что с моей сестрой?

Мужчина молчал, не сводя тяжёлого взгляда с враз побелевшего лица охотника. Локи сжал челюсти с такой силой, что заходили желваки, и, толкнув служивого плечом, ринулся вперёд.

Теперь он перестал видеть что-либо, кроме вымощенной камнем пыльной дороги. От страха темнело в глазах. Ярость сокрушительными волнами овладевала мужчиной, толкая его вперёд. Локи нёсся, словно северный ветер, не замечая, как люди, что встречались ему по пути, останавливались, завидев его, и поворачивали обратно.

Грудную клетку сковало болью. Ладони вспотели, и он лишь крепче сжимал рукоять револьвера.

— Бедная девочка, — шептал кто-то, и Локи казалось, будто бы это всё было не взаправду, не по-настоящему. Как же так случилось, что он собственноручно бросил свою Дарси в беде? Когда его рассудок успел помутнеть? Какой бес овладел им? Сейчас Локи отдал бы всё, лишь бы этим утром остаться рядом с ней и встретить беду вместе, как это было всегда.

Он с трудом мог вспомнить всё, что было дальше, но в память навеки врезалась жуткая картина, представшая перед ним, как только он добрался до городской площади.

Она выворачивала руки и извивалась всем телом, борясь с силой, что давила на неё, что топила её. Некогда белая рубаха окрасилась в нежно-алый цвет от размывшейся крови и липла к телу, обнажая очертания её фигуры.

Те, кто видел Локи в тот момент, когда его взгляд нашёл Дарси, невольно отступали, чувствуя, как кровь стынет в жилах от страха. В те минуты, что потребовались ему, чтобы пустить шерифу пулю в горло даже с такого расстояния, а затем кинуться вперёд, чтобы расправиться с его людьми, Локи с трудом напоминал себя. На его красивом лице застыла маска жестокости, губы уродливо кривились, а ярко-зелёные глаза потеряли свой цвет, когда он принялся жестоко избивать приспешника Бэрринга, что не успел вовремя скрыться после начала стрельбы.

От полуживого мужчины Локи оттаскивали вчетвером. Его руки сковали, и затем кто-то облил его ледяной водой. Локи отплёвывался и изрыгал проклятья, обещая прикончить здесь каждого, пока его сумасшедший взгляд не наткнулся на Дарси — обмякшую, не подающую признаков жизни. Она безвольно висела на руках у Роберта, ещё одного вчерашнего знакомого из трактира, а вокруг суетились люди, среди которых Локи узнал и Мину, своё недавнее любовное увлечение.

Он дёрнулся было к ним, но мужчины крепко держали его и тянули прочь.

— Остынь, парень. Твою сестру отнесут к лекарю. От тебя ей сейчас никакого проку.

***