Семейные хроники Лесного царя. Том 2 (СИ)

Второй плеск — и Грюнфрид осталась на берегу одна, в растерянности и с грузом двойной вины. Ведь если бы не ее выходка с гнездом, Светозар не дал бы опрометчивый совет дракону полезть в воду. Тот, доверившись ему, забыл, что не умеет плавать или понадеялся, что здесь мелко. И теперь Светозар наверняка будет винить себя, не подозревая, что во всём виновата Груша. А если Руун утонет, как того и желала гоблинка, то Светозар погрязнет в тоске и самобичевании! А если утонет и сам Светозар?! Неужели, пытаясь извести одного, ей судьбой суждено угробить и второго? Как вчера с бревном — упади пень иначе, зашибло бы сразу обоих!.. Грюнфрид не знала, что и думать. Вернее, связно думать у нее сейчас не получалось — только переживать. Изводить себя, воображая самый ужасный исход…

Когда две мокрые головы наконец-то показались на поверхности, отнесенные течением ближе к середине реки, Грюнфрид едва их разглядела за пеленой льющихся из глаз слез. Полкан, летевший на зов во весь опор, только-только подоспел — черной стрелой мелькнул мимо гоблинки, поплыл на помощь. Ухватившись за холку приблизившегося коня, Светозар другой рукой продолжал поддерживать Рууна. Пока они так возвращались к берегу, Грюн утерла слезы и торопливо отбежала в сторонку, к брошенным в спешке сумкам. Там она первым делом сломала свою рогатку и со злостью — на себя саму! — вышвырнула щепки в заросли, опустошила все карманы от сосновых шишек, высыпала «снаряды» из котомки. И только после этого взвалила на себя все сумки и поволокла к спутникам, чтобы те могли переодеться в сухое после «купания».

— Ты опять меня спас, — на берегу заметил Руун без улыбки, после того как достаточно пришел в себя и хорошенько прокашлялся.

— Прости, я не сообразил, что ты не дружишь с водой, — виновато ответил Тишка, отжимая в кулаке потемневшие золотые кудри, заметно отросшие за время странствий.

— Вода точно не моя стихия, — пошутил Руун.

— Тебе нужно было обернуться ящером и спалить пчел огнем! — осенило Светозара.

— Ос. Это были осы, — машинально поправил дракон. — Плеваться огнем я ведь умею и в человеческом облике. Я действительно сглупил, ты прав, так и следовало сделать. Впредь буду умнее!

— Впредь? — улыбнулся Светозар. — Надеюсь, осиные гнезда не каждый день будут сыпаться тебе на голову, чтобы ты успел к этому привыкнуть.

Руун тоже посмеялся, но без особого веселья. Он оглянулся на притихшую Грюн. И гоблинка не посмела отвести взгляд, увидев на дне глаз дракона виноватую печаль. Он знал, что гнездо сбила она, но не сказал Светозару, он даже ей ни слова не сказал в упрек! Как будто он сам был виноват больше нее в случившемся. В том, что сейчас едва не утонул. Или, вернее сказать, в том, что снова остался жив? Не исполнил ее сокровенное желание.

— Грушенька, ты что, плакала? — заметил ее состояние Тишка. Протянул к ней руки, зовя в утешающие объятия. — Маленькая, ты перепугалась за нас? Ну и зря! Ты такая молодец, что указала мне на сеть! В воде я бы не сразу разобрался, а благодаря тебе быстро сообразил! Сеть разрезал, Рууна выпутал — вдвоем вместе всплыли. Если б ты мне не сказала, мы бы оба запутались и нахлебались воды еще больше!

Гоблинка снова захлюпала носом из-за незаслуженной похвалы. Кинулась на шею, только не к Светозару, а ко всё понимающему Полкану.

— И тут ты права, Полкан тоже молодец! — с неловкостью улыбнулся Светозар. Он всё так же не выносил девичьих слез, особенно по малопонятной для него причине.

Руун чихнул. Отвернулся, прикрылся ладонью, постарался потише, но клуб дыма его выдал.

— Быстро переодеваться в сухое! — скомандовал Светозар, отбросив шуточки.

— Пожалуйста, только не надо больше мазать меня бальзамом! — жалобно взмолился дракон. — У меня от него всё чешется.

— Хорошо, — слишком легко согласился Тишка. — Я нашел лекарство получше, маминой рецептуры. Всего пара капелек на язык — и никакого першения в горле и чихания!

Дракон сам был бы не рад першению и чиханию, поэтому кивнул. Послушно открыл рот, высунул язык, подставил под крошечный пузырек, получил свои пару капель, рот закрыл… И замычал, выразительно выпучив глаза, принялся стискивать и разжимать кулаки, раз язык онемел от горечи и сказать крепкое словцо не получалось. Вскочил, энергично прошелся по берегу, пару раз пнув попавшиеся на пути травяные кочки.

— В отличие от папки мама у нас строгая, — пояснил Груше Светозар. — Она считает, что смягчать вкус снадобья мёдом или чем-то еще, чего не должно быть в рецепте, означает его испортить. Чем лекарство противнее, тем реже станешь болеть!

Зато себе на удивление Руун больше ни разу за день не чихнул. Удостоверившись, что лечение подействовало и простуда не возвратилась даже после «купания», Тишка ограничился тем, что на вечернем привале всех за компанию напоил ароматным чаем из отвара малины, коей благодаря Грушеному усердию запаслись на неделю вперед.

_________

Грюнфрид не находила покоя в сомнениях.