Семейные хроники Лесного царя. Том 2 (СИ)

Все удрученно молчали, переваривая услышанное. Молчала и Лукерья, делила нюхательную соль с княгиней, вдыхали поочередно.

— О душе своей не думает, — чуть слышно прошептала княгиня. — Как теперь на исповедь пойдет, как крест целовать станет?..

— Ясно теперь всё! — произнесла Агафья.

— Что тебе ясно? — прищурилась Дарья Адриановна.

— Ясно, отчего князюшка наш теперь такой счастливый ходит!

Дарья Адриановна плюнула, в сердцах шлепнув саму себя по коленке.

— Да не о том я! — поспешила пояснить Агафья. — Мой младший давеча пересказал, что Рогволод своим дружинникам объявил. Так и сказал мол: «Нечего нам теперь опасаться Лесного Царя! Эта нежить ничего против меня отныне не сможет сделать. У меня есть заложник мира по имени Мир!» — и гогочет, предовольный. Вот теперь и сложите одно к одному: Рогволод любовницу с того берега привез, дружинники ее ведьмой лесной называли. А ведьма оказалась парнишкой! И ведь Рогволод без тайного умысла с парнем не возляжет, пусть мальчишка смазливый на загляденье, а всё равно мужчин к себе в постель пускать князюшка всегда брезговал. Помните ль, было раз по молодости? Одного своего дружинника, уж на что верный был, а как признался по пьянке в своей инаковости, так Рогволод его собственноручно до смерти избил, следующим утром и похоронили в канаве, как пса. Так какой вывод?

Барыни понимающе покивали.

— Рогволод поймал сынишку самого Лесного Хозяина! — всё-таки произнесла вслух Дарья Адиановна. — Не дает нашему князю покоя тот берег. Будто на этом берегу ему забот мало!

— Мирославушку жалко, — вздохнул кто-то. — Глупый еще, несмышленый, раз такое позволяет с собой…

— Драгомира, — машинально поправила Лукерья. И тотчас вздрогнула, поняла, как саму себя подвела.

Барыни и княгиня на нее уставились во все глаза.

— Твой мальчонка, значит? — кивнула, удостоверившись в подозрениях, Дарья Адриановна.

— Мой, — сокрушенно кивнула ведьма, — младшенький

Княгиня, сглотнув слезный комок в горле, соболезнующее погладила травницу по плечу.

Дарья Адриановна грузно поднялась со своего места, вышла на середину горницы — и поясно низко поклонилась опешившей Лукерье:

— Благодарю тебя, царица лесная!

— За что? — выдохнула не своим голосом ведьма.

— За то, что дочь твоя со своим мужем моих внуков из реки вытащили и, утопших, назад к жизни вернули! — прочувствованно изрекла барыня. Остальные закивали, вспомнив недавний случай.

Лукерья Власьевна глазами хлопала: она слыхом не слыхивала о таком происшествии! Сколько ж всего она успела пропустить, уйдя из семьи?!

— Не меня надо благодарить, — пробормотала ведьма. — Если Миленка… да с мужем… Каким, к лешему, мужем?..

— Своего супруга царевна назвала по имени, мои оболтусы запомнили, мне слово в слово передали: Сильван Бессмертный! — с почтением сообщила Дарья Адриановна, садясь на место. — А тебе моя благодарность за то, что детей вырастила незлобливых, к простым смертным относящихся с пониманием и прощением. Боюсь подумать, что сделал бы с городом Мирослав… простите, Драгомир Ярович, если б был не столь кроток нравом, если б не прощал всё, что терпит от нашего князя. Любовь любовью, но я б на него месте давно в ответ огрела. Ох…

Лукерья согласно вздохнула. Допила квас — в горле пересохло. Сильван, значит? Неужто тот самый? Откуда только взялся?.. Рогволод, значит? Женатый, распускающий руки… Мужик… Дети без ее присмотра с ума сошли, что ли?! Оставила! На отца понадеялась! Будто сама не знала, что Яр ни в чем им не откажет, позволит им любое безумие!

— Вы не переживайте так, Лукерья Власьевна, — сказала княгиня смущенно, — мы за Мирославушкой присматриваем… ох, за Драгомиром Яровичем, верно. Ни в чем ей… ему недостатка здесь нет. Следим, чтобы кушал хорошо, чтобы одет был прилично и обут. Рогволод разрешил ему брать книги из прадедовой библиотеки, чтобы не скучал взаперти. Мы с собой на воскресную службу приглашали… Зря, да? Но он всё равно отказался, не волнуйтесь. Ему гулять разрешено по саду, в город выходит только с сопровождением. И… если я замечу, что Рогволод к нему охладел, я немедленно позабочусь, чтобы вам дали знать. И отошлю его на тот берег, если он попросится сам — тотчас, непременно!

— Спасибо, — рассеянно кивнула Лукерья. Она сейчас плохо понимала, что можно сделать, что нужно сделать и чем это всё может обернуться.

Когда распрощались с княгиней и ее свитой, Дарья Адриановна отвела ее в комнаты, отведенные княжеской зазнобе.

Мир сидел у окна, пригорюнившись. Но стоило матери войти, как тут же вскочил, засиял улыбкой. Барыня сказала, что подождет травницу за дверью.

— Как ты здесь оказался? — громким шепотом строго спросила Лукерья. Улыбка на устах сына не померкла, натянутая, уже словно бы ставшая ему привычной:

— Любовь зла, матушка, — сказал он в свое оправдание. — Сам удивляюсь, куда меня занесло судьбой.