Семейные обязательства (СИ)

- Замуж тебе надо, чего еще-то? - искренне удивился отец. - За хорошего человека, не вековать же. Приданое у тебя богатое, чай, не успел Пьер все спустить за пару месяцев. Плюс наследство его... Ты составишь прекрасную партию, только выбирай.

- Вы себя вообще слышите? - негромко спросила Элиза.

- Что? - вскинул глаза отец. Так же с недоумением он смотрел на детские картинки Элизы, когда лет в десять она пыталась научиться рисовать доспехи. По его мнению, девочке пристали цветы, в крайнем случае - птицы или фрукты.

- Вы. Себя. Слышите? - раздельно произнесла Элиза. И ответила сама, - видимо, нет. Так я объясню.

- Ты как с отцом разговариваешь?!

- Словами, - отрезала Элиза. - Вы, батюшка, обо мне уже позаботились. Сделали изгоем и прокаженной. Думаете, Пьер хотел на мне жениться? Ему всего лишь хватило чести исполнить обещанное. А потом всему Гетенхельму хватило верноподданических чувств, чтобы чуть ли не плевать мне под ноги. Хорошо, я понимаю, вы совершенно не думали о том, как я буду жить с клеймом заговорщика в глазах всей Империи. Вы не знали, что Пьер вызовет на дуэль любого, кто скажет об этом вслух. Вы понятия не имели, что из-за вашего покушения на канцлера я стану одинокой, всеми презираемой вдовой! Что такое судьба какой-то девчонки, когда на кону ваша честь?

- Что ты...

- Подождите, отец. Я не закончила. - Элиза сама не заметила, что уже почти кричит, и чуть сбавила голос. - Я все понимаю. Империя важнее дочери, а данное слово важнее счастья. Но больше "заботиться" вы обо мне не будете. Вы мой отец, и я люблю вас, но со своей жизнью я разберусь без вашего участия. Вы уже испортили всё, что могли.

- Ты... - Павел Лунин зло вздохнул, покачивая головой. Он явно хотел сказать что-то более резкое, но сдержался. - Неблагодарная ты девица. Это все канцлер, - удрученно пробормотал он, - все он, мерзавец. Задурил бабам голову, что им теперь всё можно - и вот, результат. Родная дочь так с отцом разговаривает...

Он тяжело и горестно вздохнул.

Элиза почувствовала укол совести. Отцу и так плохо здесь. Может быть, смириться? Покаяться, сделать вид, что слушаюсь?

Но слова было уже не остановить.

- Канцлер? - крикнула она. - Которого после вас до сих пор еле ходит? Он, значит, виноват? Даже когда вам помилование у Императора добывал?! Да я лучше к нему работать пойду, хоть бумажки писать, хоть кофе носить, да хоть курьером, мне плевать! Все лучше, чем жить с вашей "забоооотой" и слушаться вашей дури! Вот только не возьмет он меня на службу, да и никто не возьмет - я же Лунина, вдруг начну с ножиком на начальство кидаться?!

Отец зло и удивленно смотрел на нее.

Элиза задержала дыхание на несколько секунд.

- Бельские, кстати, живы-здоровы, - сказала она уже спокойным голосом. - Виктор фон Берген, князь Бельский, сейчас в Гнездовске, служит в страже простым следователем. Захочу - замуж за него пойду. Буду огород полоть и супы варить. Или вдовой останусь. Одна кошка у меня уже есть, заведу еще десяток.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

Павел Лунин горько усмехнулся:

- Порченая кровь. Связалась Лизавета не пойми с кем, вот и получилось... то, что получилось. Я думал, что сумел тебя воспитать, но, видно, кровь сильнее.

- Что? - непонимающе охнула Элиза.

- Я не твой отец, - устало сказал он. - Ты дочь моей сестры от случайного любовника. Мы с Еленой это скрыли, для твоего же блага, но ты теперь взрооослая, - он с сарказмом добавил: - са-мо-сто-я-тельная. Так что ничего ты мне не должна, племянница. Можешь забыть про глупого старика.

Элиза несколько раз открыла и закрыла рот. Потрясла головой, пытаясь скинуть наваждение. Сделала несколько шагов по комнате, развернулась на каблуках и решительно подошла к нему вплотную. Посмотрела прямо в глаза. Выдержать взгляд отца (дяди?) было на удивление легко.

- Неважно, чья во мне кровь, - четко, как будто давая клятву, сказала она. - Меня воспитали вы с мамой. Я - Елизавета Павловна Лунина, и останусь ей до конца дней. Вы - мой отец, и я вас люблю. Можете злиться на меня, можете отказываться. Я - не откажусь.

Павел Лунин долго смотрел на нее. Потом кивнул, отвел глаза и обнял.

- Не наделай глупостей, дочка, - негромко сказал он, гладя Элизу по голове.

На выходе из башни Элиза не заметила ступеньку, оступилась и чуть не растянулась на мокрых плитах двора. Фон Раух подхватил ее, но она успела больно удариться коленом о дверной косяк и испачкать пальто. Как кавалергард умудрился сохранить свою черно-серебряную элегантность, осталось загадкой.

- Извините, у вас щетки не найдется? - смущенно попросила Элиза.

- Пойдемте.

Они быстро прошли мимо старого колодца, прикрытого обитой металлом тяжелой крышкой, к еще одной двери. За ней оказался просторный холл, как в гостиницах - зеркало во всю стену, пара диванов, столик с газетами и стойка, за которой сидел опрятный старичок.

- Здравствуй, Отто, - кивнул старичку фон Раух, - помоги барышне почистить платье.