Семейные обязательства

То, что она останется одна, окруженная презрением и брезгливым любопытством, не стоило внимания Павла Лунина.

Всего неделю назад Элиза была одной из самых блестящих невест империи. Дата свадьбы назначена, подружки заказали наряды, половина цветочниц столицы готовит букеты для церемонии. Элиза давно разослала приглашения — на точно такой же бумаге, как та, что лежит перед ней на столе. Гладкой, плотной…

Теперь все это — мусор.

Кто придет на свадьбу прокаженной? Дочери преступника короны?

Отец, зачем — так? За что?

Элиза медленно подняла глаза на вновь вошедшего дворецкого. Ему было очень стыдно за приступ паники в день покушения — и сейчас пожилой солидный слуга всеми силами восстанавливал привычный уклад.

— К вам господин Румянцев, барышня. Прикажете пригласить?

Элиза осторожно свернула уведомление. Бросила взгляд в зеркало — прическа в полном порядке, а что глаза чуть покраснели… Не важно. Он и не заметит.

— Пригласите, пожалуйста, — негромко ответила она. Постаралась изобразить самую светскую из своих улыбок, но безжалостное отражение показывало только натужную гримасу.

От прежней жизни у Элизы остался только жених. Нелюбимый и ненужный. Сговор о свадьбе — последнее, что ей хотелось бы сохранить.

Расскажи Богу о своих планах…

Петр Румянцев никак не мог служить прообразом героев на обложках рыцарских романов. Невысокого роста, немного сутулый, не худой, не полный, скорее какой-то невнятный. Как когда-то Элиза жаловалась подружкам — Пьер был воплощением частицы «не». «Не красавец», «не урод», «не мечта», не…

Пренебрежительно подшучивать над женихом было привычно.

О свадьбе семьи сговорились, когда Элиза еще была в колыбели, а Пьер катал на веревочке свою первую лошадку.

Знакомство с ним для семилетней Элизы стало жутким разочарованием. Она ждала прекрасного принца, а перед ней был нескладный (снова «не»!) мальчишка старше ее на два года. Жених честно пытался быть галантным, но постоянные взгляды украдкой на гувернера выдавали всю неловкость ситуации. Он явно тяготился своей ролью.

В карете по дороге домой Элиза разрыдалась, уткнувшись лицом в мамину юбку. Елена Лунина гладила дочку по голове и уговаривала, что лет через десять, когда придет время свадьбы, Пьер-лягушонок обязательно станет долгожданным принцем. Просто его надо будет полюбить, и тогда — ты ведь помнишь сказки? — любое чудовище станет красавцем.

Отец тогда усмехнулся непонятно: «Я же стал». А брат — вот зловредина! — добавил, что было бы неплохо сначала Элизе научиться быть принцессой, а уж потом…

Брат… Мама…

Теперь и отец.

Господи, за что?!

Пьер вошел почти бесшумно. Ботинки служащих министерства иностранных дел — это вам не подкованные сапоги военных.

Еще одно «не…». «Не военный». Еще и «не герой», «не возлюбленный»…

— Здравствуйте, Лизанька, — Пьер продуманно, выверенным, многократно отрепетированным движением поклонился ей. Прядь русых волос идеальной стрижки чуть качнулась. Как всегда. С точностью до миллиметра.

Если бы не светские манеры, Элизу передернуло бы от отвращения.

Ей почему-то вспомнился фон Раух. Если бы они познакомились — Пьер получил бы образец недостижимого идеала.

— Здравствуйте, Пьер, — она присела в реверансе, — нам нужно поговорить. И прошу вас, в который раз прошу — не называйте меня так! Я Элиза!

— Вы моя будущая жена, я буду называть вас так, как мне захочется, — спокойно ответил он. — Я пришел сказать вам, что венчание в кафедральном соборе отменено. Дочь государственного преступника не может выходить замуж в главном храме Империи. Нас ждут в церкви Святого Петра в моем имении. Собирайтесь, выезжаем завтра.

— Прошу вас, выслушайте меня! — взмолилась Элиза. Она взяла кольцо со стола и подошла к нему вплотную, стараясь не дышать. Парфюмерная вода, которой от него пахло, вызывала у нее тошноту. Когда-то похожим запахом пользовался ее брат, и он казался даже приятным, но от Пьера…

Жених бесстрастно смотрел на ее запрокинутое лицо.

— Вам не нужно жениться на мне, Пьер! — быстро говорила Элиза. — Это повредит вашей карьере! Союз с семьей преступника… — ее голос сорвался, но Элиза постаралась взять себя в руки. — Откажитесь от брака! Никто вас не осудит, наоборот! Вы были помолвлены с дочерью одного из самых древних родов Империи, а не с отпрыском несостоявшегося убийцы. То, что я не под арестом — странное упущение, но его, скорее всего, исправят в ближайшие дни, — слукавила она. — Зачем вам этот скандал?

Пьер мельком глянул на искрящийся камень кольца. Взял ее за руку — Элиза попыталась вырваться, дернулась в сторону, налетела бедром на угол стола и покорно замерла. На ее глаза снова навернулись слезы, когда ободок из белого золота с проклятым бриллиантом снова оказался на пальце.

Пьер отпустил ее руку и отошел на пару шагов.