Семейные традиции (СИ)

Я на ходу поправлял чехол, слегка перекосившийся на вешалке, но что делала та курица — кто знает. Видимо, пиздела с подружкой, потому что столкнулась со мной прям на полном ходу. Как оказалось, буфет все же работает, потому что её кофе, выплеснувшийся мне на грудь и живот, оказался неебически горячим. Хорошо хоть, что платью не досталось.

— Ой-ой, простите! — сжав зубы, чтобы не взвыть, я глубоко вдохнул. Убью ее, блять. — Что же ты не смотришь, куда идешь?

Боже, кажется, у меня кожа плавится… Особенно жжет в местах вчерашних царапок. Ещё и течет вниз, блядство, прямо в брюки.

— Жень? — видимо, забив на одежду, Ника обратила внимание на выражение моего лица. — Жень, ты чего?

— Горячо-то как, — прошептал я, жмурясь.

Ладно, ладно, уже остывает. Так ещё и моя благодетельница чуть оттянула рубашку, стало получше.

— И как теперь быть? — киса посмотрела на меня такими грустными глазами, что я решил забить на боль.

— Ща все будет, — пообещал я, помахал ладонью у живота, чтобы быстрее остывало, и достал телефон. Времени мало, но, может, успеем, — бать, ты где?

— Вот только выезжаем, ровно к началу приедем, форс-мажор, — лаконично откликнулся он, — чё такое?

— Рубашку возьми мне какую-нибудь, по-братски, — услышав это, Ника дрожаще вздохнула и все же улыбнулась, — белую, если есть.

— Есть, но она типа на мне, — ого, нихерасе, да чтобы он и надел рубашку? Раньше такого удостаивались только свадьбы, — ну я возьму футболку, переоденешься.

Ну да, ну да, рубашка у него в единственном экземпляре. И никогда, ну вот никогда он не задаёт лишних вопросов.

— Отлично, жду, — сунув телефон обратно в карман, я подбадривающе улыбнулся девушке и перевел взгляд на виновницу кутерьмы, — курица, блять, безглазая, хотя бы иногда по назначению голову используй, а не чтобы хуи в нее совать!

Переступив через кофейную лужу, я подхватил свою девушку под локоток и увел от оторопевшей мадемуазель.

Для выступающих открыли одну из аудиторий, так что я там и повесил платье, стянул рубашку и запихал во всегда имеющийся пустой пакет, натянул футболку. Брюки, конечно, слегка испачкались, но они черные, на них не видно толком.

— А если не отстирается? — как-то отстраненно и будто в пространство поинтересовалась Вероника, колупая ноготь.

Есть у нее такая черта — если что-то идёт не по плану, она начинает паниковать, что вообще все сорвётся. И лучше бы мне ее отвлечь.

— Выкину и к свадьбе куплю другую, — вздрогнув на заветном слове, она сфокусировалась на мне, — когда поженимся, кстати? Пусть будет тепло, а?

Неохота вот это ебаться с утеплением, да и белые туфельки на снегу хорошо будут только смотреться, а я вот помру от этого вида.

— Хочу весной, — слегка оживилась киса, взяла меня за руку, — когда уже все зеленое будет.

— Как скажешь, — чмокнув ее в уголок губ, чтобы не смазать помаду, я улыбнулся и сжал ее крохотную ладошку в своих. Обнял бы, но платье и прическа, м-да, — люблю тебя.

— И я тебя, — просияла девушка.

И как раз в этот момент из кармана донеслись звуки Рамсов.

— Тут пиздец пробка, мы не успеваем, — недовольно проворчал батя, — сильно горит рубашка?

Блять. Да уже сгорела. Нам выступать первыми, через пять минут после начала, и ради нас грымза-организаторша вряд ли что-то будет задерживать или менять, хотя, блять, можно попросить поменять порядок номеров, всего лишь первый и второй.

— Нет, нормально, — спокойно ответил я, сбросил, — пойду попробую договориться, а то они задерживаются. Только не расстраивайся, ладно?

— Попробую, — натянуто улыбнулась киса.

Естественно, эта старая мразь меня послала и сказала, чтобы хоть в трусах и майке, но выходили танцевать. А я что, я уловил в этом идею. Ника начинала паниковать, предлагала вообще не выходить, но я поведал ей свой план, мы разочек прогнали, и она решила, что сойдёт. Слегка наигранно, но реально попрет. Пришлось опять переодеваться.

Я видел, что она нервничает, и сильно, видел, что пришла ее семья, видел, что она порывалась просто уйти, пока ведущие зачитывали вступление. Мы стояли по разные стороны сцены за ширмами, и я до боли сжимал пальцы на шкатулке в кармане, благодаря свое распиздяйство за то, что вчера не выложил ее дома. Не проебаться бы, ох не проебаться бы.

Когда заиграла музыка, свет слегка приглушили, все, как на репетиции. Как на репетиции, Ника в луче прожектора выплыла, как лебёдушка, танцуя одна. Я должен был на “солнце мое, взгляни на меня” подойти и предложить ей руку, но вместо этого разбежался и подъехал к ней на коленях. Типичный сюжет — девушка в белом платье и гопарь с сигаретой за ухом. И дворовая песня голосом нормальной певицы тут подходит идеально. Она заносчиво отвернулась, я выбросил сигарету, через голову натянул галстук, обежал ее, снова предлагая себя. Все же соблаговолив подать мне руку, Ника успела как раз вовремя положить ладонь мне на плечо и дать обнять себя за талию.