Семейные традиции (СИ)

— Такое милое колечко, — похвалила Настя, показала моей недолюбливающей Инсту мамуле, — неужели она правда зовёт тебя медвежонком?

— Ну а как ещё Вадима и Вадимовича звать, с их-то комплекцией, — мама с улыбкой погладила меня по макушке, пытаясь взъерошить ёжик, — а она у тебя кто?

Как-то слегка неловко отвечать на такой личный вопрос, но, во-первых, все равно же проскочит, во-вторых, Настя уже слышала это.

— Киса, — вздохнув, я подпёр голову рукой.

Долго что-то они там курят. Не подрались бы хоть, что ли. Ох уж этот Влад, мать его так, мотает нервы, даже когда ещё ничего не сделал.

— То есть, у тебя будет обручальное кольцо с котёнком? — захихикала Настя, слегка манерно прикрываясь ладошкой, мы с мамой прыснули.

— Типун тебе, — сразу полегчало, я расслабленно откинулся на спинку скамьи.

Отцы вернулись практически одновременно с девчонками, кажется, оба спокойные, так что я позволил себе немного расслабиться и обратить-таки внимание на происходящее на сцене. Там какие-то пацаны танцевали танец из “Стиляг”, кое-кто по залу уже с дипломами сидел. Нехорошо, конечно, вмешиваться в чужой праздник со своим обручением, но надо же было сгладить для кисы неудачу с рубашкой, чтобы воспоминания у нее остались только самые-самые приятные.

Мы с батей на минутку отлучились ещё в коридор, он дал мне рубашку, натянул футболку и вернулся в зал, а я потопал переодевать штаны и переобуваться. Вернулся, присел рядом с Никой и вдруг понял, что она от счастья стала в тысячу раз красивее. Глаза блестят, улыбка не сходит с полных губ, щебечет с сестрами, пересматривает фотки и выглядит такой довольной.

Все же глянув в свой телефон, я увидел кучу сообщений в конфе с друзьями и в конфе мото-народа. В обе конфы Димас скинул скрин пресловутых фоток, и на меня посыпались поздравления, вопросы и шутейки за триста. Потом всем отвечу, сейчас неохота.

Когда пригласили группу Ники для вручения, я приготовился, поправил рубашку, принял у бати увесистый букет нежно-розовых крупных роз. Явно мамуля выбирала, он бы это даже в руки не взял, но киса любит любые розы.

Подгадать момент получилось неплохо, так что я вручил ей букет почти сразу после того, как декан отдала красавице ее заслуженный красный диплом. Все было прекрасно, она светилась, все радовались, и только Влад с переменным успехом натягивал на свою кислую рожу ненатуральную улыбку. Что за нахер, блять? Придушу, суку.

Я не постремался написать ему, чтобы сделал лицо попроще. Словил злобный взгляд, но, кажется, просьба была принята к исполнению.

После окончания торжественной части родичи поехали в ресторан Влада. Родители Ники сфоткались с ней и со всем своим выводком и тоже поехали туда, а я остался фоткать их, фоткаться с Никой и тренировать терпение. Благо, Нику в тысяче поз они фоткали уже сами, у меня была возможность постоять и попиздеть со знакомыми.

После, на заднем сидении моей машины, пока я вез их в ресторан, девчонки делали селфи, будто не нафоткались под всем и каждым кустом в университетском дворе. Но мне-то что, пусть. Потом ещё и полюбуюсь.

В ресторане кису завалили ещё цветами, в качестве закуски принесли ее любимых устриц. Мы спокойно болтали, женщины делились впечатлениями от танца и предложения, заходя уже на хер знает какой круг и прерываясь только на пару минут, когда приносили новые блюда. Мы с батей тянули потихоньку шампанское, и я очень внимательно наблюдал за Владом. Он явно с большим трудом держал себя в руках, то порывался что-то сказать, то хмурился, то пытался улыбаться, чего вот точно лучше бы не делал, выглядело ужасно. Благо, все же молчал, не мешал Нике радоваться. В любой другой день пусть хоть говном меня с ног до головы польет, а сегодня пусть держится. Сегодня не наш с ним праздник, сегодня день только одной девочки.

Но, как оказалось, девочка не ослепла от счастья.

Перед десертом киса взяла меня за руку на столе, нежно погладила по запястью, дала переплести пальцы. Улыбнулась мне так ласково, а потом вдруг расплакалась. Тихо, без всхлипов, просто смотрела на меня, а из чудесных голубых глаз текли крупные слезы.

Никто не заметил, все были заняты едой или беседой, а у меня будто сердце разорвалось.

— Что такое? — шепнул я, прикладывая ладонь к ее щеке и стирая большим пальцем мокрую дорожку, оставленную слезой. — Что случилось, кис?

Что ж, обратили внимание, замолчали. Но меня волновало это только потому, что я мог хорошо расслышать дрожащий шепот.

— Я так люблю тебя, — боже, такое чувство, что мне сейчас вернут кольцо, — так давно и так сильно люблю. Ты такой хороший, правда, — блять, точно вернут, — почему тогда он не может просто за нас порадоваться? Я не хочу, чтобы кто-то был против.

Ебаная шпала. Всё-таки уебу ему, это же пиздец!

— Переживает за тебя, хочет защитить, вот и волнуется, — все же постаравшись немного оправдать этого мудака, я решил забить, что он, вообще-то, тоже тут находится.

— Верони… — начал было Влад, но был награждён таким злющим взглядом, что смешался и заткнулся.