Семейные трагедии Романовых. Трудный выбор

Екатерина пыталась, не разрушая самодержавной монархии, усовершенствовать Российскую империю, приблизив ее административное и гражданское устройство к передовым европейским образцам. Ее затеи с «либеральными» реформами и Уложенной комиссией, которая должна была навести порядок в законодательстве, закончились неудачей, но она смогла расширить права и возможности дворянства и городского населения. Дворянство при ней стало почти свободным сословием. Екатерина вместе с президентом Академии художеств и директором Сухопутного шляхетского корпуса И. И. Бецким занималась созданием системы образования и воспитания. В Петербурге и Москве был открыт ряд учебновоспитательных учреждений для мальчиков и девочек, в том числе Смольный и Екатерининский институты благородных девиц. Создавались воспитательные дома для сирот 5–6 лет, подкидышей и «несчастнорожденных» детей из неблагополучных, как мы сейчас сказали бы, семей. Система Бецкого-Екатерины должна была формировать новое поколение молодых людей, преданных государству и самодержавной власти и не склонных к «вредным умствованиям» в духе французской революции.

Екатерина вообще высоко ценила преданных людей. Сама она сохраняла верность своим друзьям и тем, кому была чем-либо обязана. К ним она была доброжелательна и снисходительна и никогда не оставляла в беде, проявляя интерес к их личным делам и проблемам. Эта черта характера послужила основой создания в обществе мифа о милосердной и человеколюбивой «матушке императрице», которым обольщались многие, хотя доброта и снисходительность Екатерины имели довольно четкие границы.

Историк А. Б. Каменский в своей книге «Под сению Екатерины…» поместил рассказ о 20-летней купеческой дочери из провинциального городка Вельска, Анне Боковиковой, которая, наслушавшись и начитавшись в газетах историй о необыкновенных душевных качествах императрицы, решила любым способом добиться у нее аудиенции, чтобы лично выразить свое восхищение. В 1786 году девушка прислала Екатерине письмо с просьбой вызвать ее в столицу, так как она может сообщить государыне страшную тайну. Уже в Петербурге открылось, что никакой тайны нет, это всего лишь предлог для встречи с государыней. Боковикову до царицы не допустили, а отправили домой, посоветовав жить тихо.

Сама Екатерина в обычной жизни была склонна к уединенным умственным занятиям. Вот что писал об этой стороне ее натуры знаменитый историк В. О. Ключевский:

«Немка по рождению, француженка по любимому языку и воспитанию, она занимает видное место в ряду русских писателей XVIII века. У нее были две страсти, с летами превратившиеся в привычки или ежедневные потребности, – читать и писать.

В свою жизнь она прочла необъятное количество книг. Уже в преклонные лета она признавалась своему секретарю Храповицкому, что читала книг по шести вдруг. Начитанность возбуждала ее литературную производительность. Она много писала по-французски и даже по-русски, хотя с ошибками, над которыми подшучивала. Обойтись без книги и пера ей было так же трудно, как Петру I без топора и токарного станка. Она признавалась, что не понимает, как можно провести день, не измарав хотя одного листа бумаги…»

Кроме создания уже упоминавшихся нами сочинений для внуков, Екатерина сама составила «Наказ» для Уложенной комиссии – продуманный и смелый для того времени политический трактат, работала над историей России и описала собственную жизнь в автобиографических «Записках». После нее осталось множество писем, проектов, черновых набросков. Действительно, литературный труд был для нее насущной необходимостью.