Семейный портрет с колдуном (СИ)

Кто-то желал нам доброго вечера, кто-то интересовался здоровьем – я слышала льстивые, подобострастные голоса, но не могла не заметить косые взгляды придворных. Вряд ли к королевскому колдуну испытывали искреннюю любовь. Или хотя бы уважение.

Вирджиль Майсгрейв отвечал на приветствия лениво и односложно, и увлекал меня всё дальше и дальше, не отпуская, не позволяя отойти от него ни на шаг.

Королевский замок горел огнями, и над садом плыла нежная мелодия, которую выводила невидимая скрипка.

Небо было сиреневым, облака на западе – розоватыми, и тонкий серп месяца уже красовался над кронами деревьев, и я невольно поддалась очарованию праздника.

Мы подошли засвидетельствовать почтение королеве, которая сидела в кресле, под кронами дерева, украшенного фонариками. Её величество находилась в самом прекрасном расположении духа, шутила с придворными и необычайно тепло приветствовала нас.

Я сразу же поняла, насколько правильным было решение моего мужа нарядить меня в темный шелк. На королеве было прелестное платье цвета слоновой кости, а остальные дамы были в темном. На их фоне её величество выделалась, как белая бабочка в рое пчел. Умышленно или нет это было сделано, но получалось так, что все мы были обрамлением её красоты. Ни одна леди не затмила королеву пышностью наряда или красотой. Может, поэтому она и была так весела.

Она спросила о моем здоровье, лукаво поинтересовалась, не слишком ли сердит мой муж из-за того, что она настояла на нашем присутствии на празднике – как будто и не метала молнии взглядом во время беседы через зеркала.

Всё это походило на маскарад. Только вместо масок люди надевали выражения лиц. Королева излучала радушие, колдун искрил остроумием и вел себя немного развязно, чуть-чуть вальяжно, как и положено королевскому любимчику. И придворные тоже надели маски – они приветствовали нас, смеялись над шутками Вирджиля, но когда мы отошли от королевы к столу, чтобы взять по бокалу вина, я услышала, как один из вельмож сказал другому, посмеиваясь:

- Старый единорог обошел молодого оленя!

Сказано это было вполголоса, но я услышала, и очарование вечера пропало мгновенно и безвозвратно. Вирджиль, несомненно, тоже услышал, но в то время, как я покраснела от негодования, он остался невозмутимым.

- Примите совет, - сказал он, беспечно улыбаясь и протягивая мне бокал, - никогда не показывайте другим, что их слова вас уязвили. Покажете – и ваши враги узнают о ваших слабостях, и будут бить только в это место. Не давайте врагам обнаружить брешь в вашей броне.

Выражение его лица никак не вязалось с серьезностью речей. И я поняла, что это ещё одна маска – создавать напоказ картину счастливой семейной жизни. Скорее всего, граф был совершенно прав, запретив Аселину приходить. Зачем быть посмешищем?

- Но у меня нет врагов, - сказала я, чуть пригубив бокал и сразу отставив его.

- У всех есть враги, - философски заметил колдун и осушил сразу две трети бокала. Поморщился, прищелкнул языком, и допил остатки. – Крепкое, - пожаловался он мне. – Можно было разбавить водой, но её величество не желает, чтобы её обвинили в скупости. Но вам и правда лучше не пить это, Эмили, - он указал на мой бокал. – Ешьте сладости. Может, тогда улыбка появится на ваших губах. Мы же не на похороны пришли.

 - Я постараюсь, - пообещала я серьезно.

- Хотите потанцевать? – вдруг предложил он. – Это избавит вас от ненужных разговоров, и так мы лучше всего покажем, как счастлива чета Майсгрейвов.

Мне показалось, что голос его как-то странно дрогнул, но колдун не переменился в лице, и я решила, что мне почудилось.

Играли менуэт, несколько пар танцевали на выложенной досками площадке, и я кивнула:

- Почему бы и нет? Вы – прекрасный танцор, я видела. Будете подсказывать мне движения. Только не гримасничайте слишком явно, когда я наступлю вам на ногу.

- Постараюсь, - ответил он, скрывая усмешку.

Мы вышли на площадку, и Вирджиль повел меня в танце, очень бережно держа мою руку и обнимая за талию. Танцевать с ним было настоящим удовольствием. И, вопреки моим опасениям, я не забыла ни одной фигуры и не отдавила графу ноги.

- А вы боялись, - сказал он, когда музыка закончилась, и музыканты и танцоры получили аплодисменты от зрителей. – Вы очень хорошо знаете фигуры менуэта, даже подсказки не потребовались.

- Мне кажется, в пансионе нас учили танцам, - ответила я с нервным смешком. – Конечно, я в этом неуверенна… - я замолчала, не закончив фразу.

- Эмили? – встревожено спросил колдун.

- Простите, мне надо отлучиться, - пробормотала я. – Ничего страшного, а дамскую комнату.

- Я провожу, - тут же предложил он.

- Не смешите, - отказалась я поспешно. – Никого из дам мужья туда не провожают. Я скоро вернусь.

И я чуть ли не бегом бросилась прочь от мужа. Но ни в какую дамскую комнату не отправилась, а наоборот – постаралась незаметно для остальных гостей свернуть в сад, чтобы побыть несколько минут одной. И подумать. Потому что только сейчас глупая Эмили сообразила, что опять попала впросак.