Семейный портрет в экстерьере (СИ)

Рене расположился в тени скалистого уступа и не выглядел похожим на человека, которому по душе был окружающий средиземноморский пейзаж. Его бледная кожа ярко контрастировала со смуглым загаром окружающих, а хмурое выражение лица отчего-то напомнило Рей вечно недовольного окружающим миром мужа. Парень даже не потрудился снять рубашку и брюки, решив ограничиться тем, что закатал их до коленей и расстегнул несколько верхних пуговиц. Пока Рей шла по колючей гальке, проклиная каблуки своих босоножек, у нее наконец-то появилась возможность рассмотреть вздорного мальчишку получше. Если бы не раздражение, которое он вызывал в ней своими безрассудными выходками, она легко бы могла найти его красивым. Высокий, темноволосый, с выразительным профилем, увенчанным горбатым носом и выдающейся линией крупного рта, он вполне мог бы быть в ее вкусе, будь она лет на двадцать моложе. Мозг тут же коварно провел параллель между ним и юным Кайло в их первую встречу в допросной, когда она впервые увидела его выразительное лицо и глубокие, печальные глаза. Рей тряхнула головой, прогоняя навязчивое наваждение.

- Можно? – спросила она, прикрывая лицо рукой от солнца. Рене недоверчиво нахмурился, но все-таки кивнул. Рей присела на безопасном расстоянии от него на постеленное на гальке покрывало. Вторгаться в чужое личное пространство она не любила, но сидеть на камнях не хотелось – синяки на ягодицах и так начинали напоминать о себе тупой, приглушенной болью.

- Пришла пытаться убедить меня в том, что я ошибся? – язвительно поинтересовался парень. Рей тяжело вздохнула.

- Я вижу, что это бессмысленно, - призналась она, - но и меня переубедить ты тоже не сможешь.

- Жаль, - честно сказал Рене, - не обижайся. Ты не выглядишь глупой. Но ты… просто не видишь всей картины. Ты родилась после войны?

- Я несколько старше, чем ты думаешь, - возразила Рей про себя добавив «намного старше», - и это не очень тактично говорить о возрасте…

- Да нахрен тактичность, - резко перебил Рене, - этот человек опасен. Если ты сама такая безрассудная, то подумай о дочери…

Ой, о ней лучше не думать, - мрачно усмехнулась Рей. Однако, энтузиазм мальчишки ее скорее увлекал, чем выводил из себя. И она даже совсем позабыла зачем пришла, заворожено уставившись в его эмоциональное лицо.

- Почему ты уверен, что это тот самый человек? – осторожно поинтересовалась она. Рене усмехнулся.

- Это долгая история, сложно объяснить, - попытался отмахнуться он.

- А ты попробуй.

Взгляд ореховых глаз Рене стал каким-то затравленным, он нахмурился и отвернулся в сторону, махнул на нее рукой. Да что с ним не так? Как можно бросаться на человека с обвинениями, даже не имея четких доказательств своих подозрений. Или не желая их предоставить? Конечно, он был прав и каким-то чудом докопался до истины, но совершенно не планировал делиться подробностями своих поисков. Рей стало не по себе: она знала, что Бен носил раньше другое имя, а еще практически всегда скрывал свое лицо за маской. Никто из нацистов не имел толком представления о том, кем является ученик Сноука, кроме разве что, Хакса, с которым они вместе отмораживали задницы во время экспедиции в Гималаях. Его фотографии не печатали в журналах и на агитационных листовках, а если он и попадал кому-то в объектив, то всегда в шлеме и глухих черных одеждах. Как он мог узнать? Как?

Был только один способ это выяснить, раз мальчишка не хотел раскрывать свои карты. Рей мягко потянулась к его сознанию, стараясь сделать погружение в его мысли максимально безболезненным и деликатным, но внезапно натолкнулась на глухую стену. Рене резко обернулся к ней и пристально уставился ей в лицо. Рей от такого внимания стало неуютно, она как ни в чем не бывало, разгладила складки сарафана и отпихнула попавший на покрывало камешек к остальной гальке. Все эти мелкие, немного суетливые действия, помогали ей не показывать смятения, которое охватило ее после провалившейся попытки вторгнуться в его разум.

- Что стало с твоей матерью? – спросила она, изо всех сил делая вид, что не понимает в чем кроется причина такого пронизывающего взгляда. Потому что если Рене способен держать свои мысли под замком, значит обнаружить, что кто-то пытался пробраться через его щиты, ему ничего не стоит.

Этого не может быть.

Других одаренных больше нет, даже их дочь миновало бремя предназначения…

- Твой ненаглядный супруг изнасиловал и убил ее, - ядовито выплюнул парень, словно наслаждаясь произведенным на Рей впечатлением. Похоже, что она и правда побледнела. Она резко поднялась на ноги, отряхнулась от гальки и не в силах что-либо ответить, предпочла спастись бегством. Среди яркого солнечного дня, радостных отдыхающих и ласкового моря, ее вдруг окутало облако пронизывающего арктического холода. Как когда Кайло навел на нее морок своих воспоминаний о снежных вершинах Тибета, только теперь источником расползающейся промозглой тьмы были ее мысли.