Семейный портрет в экстерьере (СИ)

Рей так увлеклась своей внутренней борьбой, что на мгновение позволила себе потерять контроль над дорогой. Именно в этот самый момент, на узкий поворот серпантина выскочил встречный автобус, пугающе широкий и громоздкий. Пронзительный звук гудка вернул Рей в реальность, но поздно: она пыталась взять больше вправо, испугавшись, что хвост железного гиганта заденет ее в самой узкой точке, но не рассчитала вложенную в действие силу. Колеса взвизгнули о пыльную дорогу, и мопед, словно строптивая лошадь, сбросил свою неудачливую наездницу вниз на отвесный, каменистый склон.

========== 8. ==========

Рей давно так хорошо не спалось, наверное с того самого момента, когда ей приходилось в последний раз отдыхать в нормальной кровати, а не на тонком мешке, постеленном на землю или жестких тюремных нарах. Вероятно, с тех самых мягких роскошных перин, которыми богата была квартира родителей По. Но в этот раз она чувствовала спиной жесткие пружины обычного матраса. Все-таки это не была ее привычная постель в просторной квартире в Пинчиано в Риме, как бы ей ни хотелось. Привычка брала свое – Рей готова была спустить босые ноги на пол и распахнуть старинные деревянные ставни и впустить в помещение солнечный свет и ароматы расположенного за окнами красивого парка, но что-то было не так. Мозг медленно связывал разорванные нити причинно-следственных связей. Корфу… Серпантин… Автобус… авария… Она умерла? Господи, ну наконец-то! И что там из себя представляет обещанная загробная жизнь?

Рей с трудом нашла в себе силы поднять свинцовые после сна веки и слепо уставилась в полумрак перед собой. Зачем-то она ощупала свое тело и волосы, удивившись тому, что вместо привычной тугой косы пальцы коснулись едва отросших из колючего ежика прядей и грубой шерстяной ткани рубашки на шее. Удивительно, но нигде ничего не болело и не саднило, каждую клеточку наполняли спокойствие и легкость.

- Где я? – бросила она в темноту перед собой, скорее не удовлетворяя возникшую потребность в идентификации окружающего мира, а проверяя способна ли она говорить и как станет теперь звучать ее голос. Он был прежним, впрочем, возможно, немного более юным.

- Считай, что ты у меня в гостях, - она была уверена, что ответ прозвучит мутно, словно ее уши заложило ударной волной взрыва, но слова прозвучали поразительно четко. Кайло присел перед ее постелью на корточки и заискивающе посмотрел ей в лицо, протягивая девушке кружку с дымящимся отваром. От напитка расползался редкий и горький травяной запах.

Конечно, Рей прекрасно помнила этот момент и, если бы ей пришлось разобрать по полочкам разбитые осколки своих воспоминаний, его бы она определила в ту стопку, где хранились бы самые приятные и трепетные. Только память сыграла злую шутку – в образ прежнего, молодого Кайло, словно в насмешку, вплелось немного деталей из далекого будущего – бледная полоска шрама, проходящая через лицо и несколько серебряных нитей в густых черных волосах. Рей поддалась мимолетному искушению и дотронулась до жестких, слегка вьющихся волос, встретив в ответ встревоженный взгляд их обладателя.

Да, в то время каждый тактильный контакт был практически откровением. И все же он решился накрыть ее руку своей, с неизменным серебряным перстнем на пальце. На его бледной коже играли блики тусклой керосиновой лампы, которой он почему-то тогда предпочитал электрическое освещение.

«Пожалуйста, можно я останусь здесь навсегда?»

- Рей, пожалуйста, - вдруг очень серьезно сказал Кайло, - не брыкайся, сделаешь хуже. У тебя, кажется, перебит один позвонок…

С каждым словом речь теряла свою четкость. Рей хотела поспорить и посмеяться над тем, в какой именно момент он вдруг успел сделаться экспертом в медицине или просто старался казаться, как обычно, занудным всезнайкой, но у нее не было сил. Она сомкнула веки и сглотнула образовавшийся в горле ком.

Когда она снова попыталась открыть глаза, сетчатку обожгло ярким греческим солнцем. Она инстинктивно дернулась, но сильные, такие знакомые руки удержали ее голову в прежнем положении, прочно зафиксировав шею. Боли не было, кроме той – в глазах, уже успевших привыкнуть к мягкому полумраку комнаты в административном блоке Гюрса.

Рей удалось сфокусировать зрение, и она увидела склоненное над собой лицо супруга, куда более бледное, чем обычно. Он очень глубоко и медленно дышал, мучительно сжав подрагивающие ресницы. Шрам был на месте. Значит, она все-таки одной ногой еще в этом мире.

Как иронично, - мрачно усмехнулась она, - ты душил меня столько раз, но шею я все равно себе свернула самостоятельно…

«Это не смешно. Ты просто идиотка… ты…»