Семейство Майя

Но он тут же согласился, что это будет настоящий шик! А для него, Дамазо, — удобный случай остаться с ней наедине!.. Пока Карлос и Крафт поведут Кастро Гомеса осматривать коллекцию, он отправится с ней гулять по саду… Весьма кстати!

— Я завтра же передам им приглашение… Уверен, что они его примут. Она обожает антикварные вещи!

— И сразу дай мне знать, согласны они или нет.

— Непременно… Она тебе понравится; она много читала и превосходно судит о литературе; порой она меня ставит в тупик…

Маркиз вышел к ним, зовя их обратно в кабинет; вспомнив о своем больном горле, он поспешил закрыть балконную дверь. И еще он хотел бы до обеда пойти к Карлосу в спальню и пополоскать горло раствором соли…

— И это португальский мужчина! — шутливо воскликнул Карлос, поддерживая маркиза под руку.

— Да, я ношусь со своим горлом, — маркиз освободил руку и сердито взглянул на Карлоса. — А ты — со своими чувствами. А Крафт со своей респектабельностью. А Дамазо со своей глупостью. В Португалии все с чем-нибудь да носятся и заняты только собой!

Карлос, смеясь, увлек его в коридор. Но в прихожей они увидели Афонсо, беседующего с какой-то женщиной в трауре, которая целовала ему руку и все порывалась встать на колени, заливаясь слезами; с ней рядом — другая женщина, тоже вся в слезах, качала завернутого в шаль младенца, видимо, больного — младенец жалко попискивал. Карлос в смущении остановился; маркиз тут же полез в карман. Однако старик, предупреждая его порыв, легонько подтолкнул обеих женщин к лестнице: они спустились, благословляя его сквозь рыдания; и старик, обернувшись к Карлосу, проговорил, словно извиняясь, дрожащим голосом:

— Все несчастные просители… Такая печальная история… И что хуже всего, сколько бы ни дал, этим все равно по-настоящему не поможешь. Мир дурно устроен, маркиз.

— Мир дурно устроен, сеньор Афонсо да Майа, — отозвался растроганный маркиз.

В ближайшее воскресенье, в два часа дня, фаэтон с Карлосом и Крафтом, на время скачек нашедшим приют в «Букетике», остановился в конце Беленской площади как раз в тот момент, когда над ипподромом уже вспыхнул фейерверк. Один из лакеев сошел, чтобы купить билет для Крафта в жалкой деревянной будке, сколоченной накануне, где сидел маленький человечек с большой седой бородой.

Был один из тех жарких, напоенных яркой синью дней, когда палящее солнце словно расплавляет камни мостовой, золотит поднятую пыль, вспышками отражается в окнах и весь город сияет ослепительной известковой белизной, незыблемой и однообразной, которая в медлительности летних дней утомляет и неуловимо омрачает душу. На площади Иеронимитов, возле собора, замер в ожидании распряженный накалившийся от солнца омнибус. Какой-то работник с женой в цветастой шали, держа на руках сынишку, глазел то на дорогу, то на реку, наслаждаясь воскресным днем. Тут же мальчишка заунывным голосом предлагал афишки скачек, но их никто не покупал. Женщина с кувшином холодной воды, не видя желающих утолить жажду, села в тень поискать насекомых у своего малыша. Четверо грузных муниципальных гвардейцев верхами объезжали шагом безлюдную площадь. А над ипподромом без передышки веселый треск фейерверков растворялся в раскаленном воздухе.

Лакей все еще никак не мог отлепиться от будки, — у кассира не оказалось разменной монеты. Крафт, соскочив с сиденья, отправился на переговоры, а Карлос, в нетерпении щекоча хлыстом крупы лошадей, нервно и резко кружил по площади. От самого «Букетика» он беспрерывно горячил лошадей и ехал молча, не разжимая губ. Вся неделя, начиная с того вечера, когда он условился с Дамазо о поездке в Оливаес, была для него сплошным огорчением. Дамазо исчез, не привезя никакого ответа от Кастро Гомесов. Гордость не позволила Карлосу самому разыскивать Дамазо. Дни тянулись, бесплодные и пустые; задуманная идиллия в Оливаесе не осуществилась; он так и не познакомился с мадам Гомес; он больше нигде не встречал ее, не надеялся встретить и здесь, на скачках.

Проехала наемная карета; в ней сидели два господина, оба с бутоньерками в петлицах, оба натягивали перчатки; за каретой коляска, ею правил толстяк в черных очках: он едва не налетел на арку. Наконец, после неприятных объяснений с седобородым кассиром, вернулся с билетом Крафт.

За аркой пыль стояла столбом. Из окон, скрываясь под зонтиками от солнца, выглядывали женщины. Наряд конной муниципальной гвардии перегораживал улицу.