Семен Дежнев — первопроходец

Николай и вся якутская родня настояли, чтобы свадебный пир проходил сразу, незамедлительно, по всем якутским обычаям. Собралась вся родня, обитавшая в поселении, пришли ещё и знакомые саха из двух соседних поселений, да ещё и два русских торговых человека, один из них Исайка, прибывшие сюда по своим торговым делам. Всех гостей, не считая малых ребятишек, набралось человек тридцать. Свадьба была сытная и хмельная, продолжавшаяся два дня. Много ели и много пили что-то крепкое и хмельное, настоенное на перебродивших лесных ягодах. Гости помоложе развлекались плясками и играми, смысл которых захмелевший Семён не вполне понимал. Жених и невеста в плясках и играх не участвовали — это было не в обычаях саха. Они чинно сидели на почётных местах рядом со сватом, терпеливо выслушивая гостей. На свадебный пир невеста принарядилась — на ней были подаренные Дежнёвым сафьяновые сапожки и синий сарафан, поверх которого надет материнский саныйях, семейная праздничная реликвия, извлечённая из сундука. Это был длинный меховой кафтан с оторочкой, разукрашенный разными нашлёпками, скроенный в талию с длинным разрезом сзади. В подобной традиционной праздничной одежде были и другие гости, мужчины и женщины.

Свадьба завершилась, когда всё было съедено и выпито. Притомившиеся гости разошлись по балаганам или разъехались по своим поселениям. Николай сам отвёл молодых в соседний балаган, в котором проживал его брат Василий. У брата была не слишком большая семья — всего двое малых детей, и он перебрался с домочадцами к Николаю, чтобы дать возможность молодым провести в уединении первую брачную ночь.

Сперва Абакаяда испуганно забилась в угол и никак не хотела подойти к мужу. Он не прибегал к насилию и ласково уговаривал её. Она поддалась уговорам, робко подошла к Семёну и ответила на его ласки.

   — Не надо бояться, глупенькая, — говорил он. — Мы теперь с тобой единое целое. Нас соединил Бог.

   — Я не знаю твоего Бога.

   — Скоро узнаешь его. Примешь нашу веру. На твоей груди будет вот такой крестик, как у меня. А потом мы пройдём обряд венчания. Прекрасный обряд.

Семён помог Абакаяде раздеться, жадно целовал её молодое, упругое тело, все потаённые, сокровенные уголки его, медленно, но неуклонно пробуждал в ней чувственность, неведомую ей доселе. И наконец в бешеном вихре страстей сплелись два тела.

Утром Николай повёл с молодожёнами разговор. Семён выполнил обязательства перед тестем, выплатил выкуп за невесту. Теперь и тесть должен выполнить свой долг перед молодыми, помочь им начать самостоятельную жизнь. Он даёт за дочерью приданое — сундук собственной работы со всякими женским скарбом, домашнюю утварь, какая может пригодиться в хозяйстве, и ещё телку. Подрастёт, отелится, будет давать молоко.

По приезде в Якутск Трофим предложил Дежнёву с молодой женой временно поселиться у него, пока молодые не обзаведутся собственной избой. Первым делом Семён Иванович отправился к священнику договариваться о крещении Абакаяды. Отец Маврикий, смешливый весёлый человек, выслушал его и назначил время для крестин.

   — Кто будет крёстный? — спросил он.

   — Степанида, псаломщица, дала согласие.

   — Похвально. Растёт стадо Христово. На другой день и обвенчаем вас.

   — Хорошо бы, батюшка.

   — Небось блудил с якуткой до венчания?

   — Грешен, батюшка. Каюсь в грехе своём.

   — Не переживай, сын мой. В Якутске сей грех блуда непотребного простителен. Такие уж обстоятельства. Бывает, встретит казак девушку-бусурманку пригожую. Живёт с ней как с супружницей. А где окрестить её? Где венчание совершить? Ближайший храм за тридевять земель. Когда, наконец, придут к венчанию, у них уже целый выводок ребятишек. Пишем архиерею нашему в Тобольск, слёзно молим присылать духовных лиц, чтоб храмы новые, хотя бы часовенки, открывать для духовного окормления православных.

Священник умолк, тяжко вздохнув. Помолчав, продолжал свои стенания:

   — На весь Якутский острог, считай, на весь огромный край только два попа — аз многогрешный да отец Мануил. Напарник мой отправился требы совершать, крестить, венчать, поминальные панихиды служить в Хинганское зимовье, а оттуда на Вилюй. А силы людские не беспредельны. Устали, хотя мы и лица духовные, и снизошла на нас Божья благодать. Вот так, сын мой. А на исповедь всё же приходи, в блуде своём покайся.

   — Покаюсь, батюшка, — покорно произнёс Дежнёв, выслушав священника.

Когда перед крещением Абакаяды отец Маврикий спросил, какое православное имя выбирает новокрещённая, Дежнёв задумался и сказал священнику:

   — Чтоб было похожее на прежнее имя.

   — Анастасия подойдёт? — спросил отец Маврикий и коротко рассказал о святых, имевших это имя. Всех их было четверо, три римлянки и одна александрийская пустынница. Все достойные девы, совершившие подвиги во славу Господню.

   — Хочешь быть Анастасией? — спросил Дежнёв жену. Она не сразу поняла, о чём идёт речь, а поняв, согласилась.

Крещение происходило в будний день при малом стечении свидетелей. Кроме крёстной матери, Степаниды, присутствовали Трофим Усольцев со своей Катеринкой, да приказчик Исайка.