Семен Дежнев — первопроходец

Исайка вернулся не скоро. Принёс две пары сапог из красной сафьяновой кожи, расшитых по голенищам замысловатым узором. Как раз о таких и мечтал Семён Иванович. Он усадил Абакаяду на лавку, снял с её ног старые сапоги, ласково прошёлся ладонями по её крепким мускулистым икрам, коленям. Появилось шальное желание. Поцеловал бы колени, если бы не присутствие Исайки. Колени были такими круглыми, манящими, и сама девушка пахла здоровой женской плотью. Но Исайка, известный болтун и сплетник, мог растрезвонить об этом на весь посад.

Дежнёв сам взялся примерять девушке новые сапожки. Одна пара оказалась слишком мала. У Абакаяды оказалась довольно большая ступня. Другая пара была несколько великовата.

   — Подойдёт, коли станешь подкладывать травяную подстилку, — уверенно сказал Семён Иванович. — Нравится тебе мой подарок?

Абакаяда засмущалась и быстро произнесла что-то невнятное. Дежнёв догадался, — конечно, сапоги ей понравились. Такие красивые в узорах сапожки ей ещё никогда не приходилось видеть. Но чём она заслужила этот ценный подарок?

Дежнёв не стал разубеждать девушку, а про себя подумал: «Ты многого стоишь, ленская красавица!» И сказал ей:

   — А ну пройдись по избе, чтоб мы с Исайкой могли полюбоваться на тебя.

Якутка прошлась неуклюже, неумело — всё оттого, что такая обувь на каблуке была ей совсем непривычна. А после этого начался торг. Исайка просил за сапожки высокую цену в соболиных шкурках. Дежнёв давал только половину этой цены. Приказчик клялся и божился, что ту цену, которую он запрашивал с Семёна, заплатила попадья за точно такие же сапожки для поповны.

   — Врёшь ведь, Исайка, — возражал ему Дежнёв. — Не могла попадья столько заплатить.

Торговались долго, утомительно. В конце концов сошлись на средней цене. Подарок остался у Абакаяды.

   — А женскими платьями, полотняными, суконными не торгуешь? — спросил у приказчика Семён Иванович.

   — Чего нет, того нет в моей лавке. Если хочешь свою красотку русским платьем порадовать, иди к швее.

   — Кто лучшая швея на посаде?

   — Известно кто. Степанидушка, псаломщикова жёнка. Ей муженёк Феогност помогает. Знаешь, где они живут?

   — Знаю.

К псаломщице Степаниде часто обращались казаки, женившиеся на якутках, стараясь приучить своих жён к русскому образу жизни, к русскому платью. Захотелось и Семёну Ивановичу порадовать Абаякаду ещё одним подарком — русским платьем или сарафаном.

У швеи оказался запас уже пошитой женской одежды, покрашенной растительными красками в разные цвета. С красивой вышивкой. Степанида была искусным мастером. Она внимательно оглядела якутку и высказала своё мнение.

   — Тебе, девочка, будет к лицу тёмно-синий сарафан с широким подолом со сборками и светлой нашивкой на груди. Твои штаны к сарафану никак не подойдут. Наши русские бабы таких штанов не носят. Разве только в зимнюю стужу...

Швея увела смущённую якутку в угол за полотняную занавеску, заставила раздеться и предложила ей нарядный сарафан из тонкого крашеного полотна. Через некоторое время Степанида вывела девушку из-за занавески. В новом тёмно-синем сарафане и красных сафьяновых сапожках Абакаяда не могла не вызвать восхищения Дежнёва.

   — Нравится тебе мой второй подарок? — спросил он якутку.

   — Не знаю, — неуверенно ответила она. — Женщины саха никогда не носили такой одежды. В ней же холодно зимой.

Степанида оглядела якутку со всех сторон, заставила пройтись и заметила:

   — Сарафан шился на более дородную женщину. Придётся его ушить в талии. Раздевайся, девочка, и посиди пока за занавеской. А я мигом... Потолмачь ей, казак, мои слова.

Расставаться с кожаными штанами Абакаяда не захотела. Без них было бы и непривычно и холодно по осенней погоде. Сарафан она не сняла, но надела поверх его кожаную куртку.

О цене за сарафан Дежнёв договорился с псаломщицей легко. Степанида не была женщиной жадной, прижимистой. Она была искренне убеждена, что, обшивая якутских женщин на русский лад, она делает доброе, богоугодное дело. Разве эти женщины не идут под венец с русскими мужьями?

Когда выходили из псаломщикова дома, Степанида доверительно спросила Семёна Ивановича:

   — Когда придёшь крестить свою суженую? Я бы могла стать ей крёстной матерью. Хорошая девушка, хоть пока и бусурманка.

   — О чём она? — поинтересовалась Абакаяда, когда они отошли от псаломщикова дома.

Теперь Дежнёв смутился и не сразу нашёлся что ответить.

   — Сказала, что ты ей понравилась. Ты, говорит, хорошая девушка.

   — Это ты сам придумал. Пора мне возвращаться домой. Пойдём к реке.

   — Провожу тебя. Но сперва познакомлю с Трофимом, товарищем моим и его женой, Катеринкой. Она якутка, саха. Хочу, чтобы вы подружились. Увидишь, как они хорошо живут, дружно. Дети у них.

Трофима дома не оказалось. Был чем-то занят в острожной канцелярии. Катеринка обрадовалась гостям, особенно соплеменнице, с которой о чём-то бойко защебетала по-якутски. Угостила гостей простоквашей по-якутски с разными приправами и пирогом с рыбой. Печь пироги научил жену Трофим.