Семен Дежнев — первопроходец

   — Правильно мыслишь, казак, — одобрительно произнёс Стадухин, — Индигирка — наш единственный путь. Мы должны проведать новые земли, заселённые ещё не объясаченными племенами.

Начальник отряда наказал Дежнёву и другим казакам порасспросить якутов, которые ещё оставались на Оймяконе, об окрестных землях, о реках, которые находятся к востоку от Индигирки. Казаки вели непринуждённые беседы в якутских жилищах, рассевшись вокруг камелька на оленьих шкурах. Обходились без толмача. Многие из служилых людей, благодаря постоянному общению с якутскими жёнами и родичами, свободно владели их языком. Якуты встречались с кочевыми юкагирами, приходившими с востока, вели с ними меновую торговлю. От юкагиров они знали, что к востоку от Индигирки-реки тянется Каменный пояс. А за ним простирается широкая долина, вся в болотах и озёрах. Летом на тех озёрах много всякой водоплавающей птицы: гусей, лебедей, уток. И текут там в Студёное море реки Алазея, Мома, Анюй. Самая большая и полноводная среди них Мома. И стойбищ по ней много, и всякое зверье водится там в изобилии. А за теми реками есть другие. Но там уже живут не юкагиры, а другой народ.

В челобитной, подписанной Стадухиным, Дежнёвым и другими казаками стадухинского отряда, речь шла о тяжёлых условиях службы на Оймяконе, об уходе якутов и тунгусов из этого края, упоминалось и о том, что «сказывал нам, холопем твоим государевым, якут Увай, что де есть река большая Мома, а на той реке живут многие люди...»

Стадухин принял решение идти на Мому, спустившись вниз по Индигирке до её устья, а оттуда идя на восток Студёным морем. Об этом решении казаки сообщали в той же челобитной. «А нонечи мы, холопи твои, впредь не хотя твои государевы службы не отбить и слышачи про ту реку и про те многие люди, и с того тунгусово разорения пошли на ту реку Мому, и тех людей сыскивать...» Мому русские стали называть Ковымой (Колымой).

Принялись за строительство коча. Добротного корабельного леса, ели и лиственницы, было вокруг предостаточно. Многие из поморов были искусными корабельными плотниками. Начальник отряда, отправляясь в дальний поход, всегда заботился о том, чтобы среди его казаков нашлись опытные корабелы, если придётся строить кочи. Он также старался запастись необходимыми плотничьими инструментами и подобрать опытного корабельного мастера, который не только сам хорошо владел топором, но и мог организовать и возглавить строительные работы. Такой мастер нашёлся и среди стадухинцев. Михайло Стадухин предвидел возможность плавания по рекам и по морю. Мастерили коч прочный, способный выдержать плавание по бурному Ледовитому океану, столкновение со льдинами. Парус шили из оленьих шкур, якорь изготовили из тяжёлого лиственничного комля.

И вот под дружные возгласы спустили просмолённый и проконопаченный коч на воду. Отряд из четырнадцати человек покинул негостеприимное студёное зимовье. Небольшое судно спустилось по Оймякону и вышло в Индигирку, очистившуюся к тому времени ото льда. В верхнем течении эта река прорезала ряд поросших лесом горных хребтов. Неоднократно приходилось преодолевать пороги и перекаты. Ниже последних порогов река становилась шире и глубже, и, наконец, она входила в широкую заболоченную долину, растекаясь местами на рукава и образуя островки.

В низовьях Индигирки стадухинцам повстречалось множество промышленных людей и отряд Дмитрия Зыряна. Промышленники заготовляли ценную пушнину и вели оживлённую меновую торговлю с местным населением. Стадухинцы принялись расспрашивать промышленных людей, среди которых были и недавно пришедшие с Лены, о последних новостях в Якутске. Услышали нелицеприятные слова о воеводе Головине, о его самодурстве, преследовании духовенства, второго воеводы Матвея Глебова, о массовом недовольстве деспотичной властью. Казалось, что деспотизм Петра Петровича Головина непрерывно усиливался, а вместе с тем нарастало и недовольство его властью. Но главная новость — воевода осудил местонахождение Якутского острога и нещадно ругал своих предшественников. Правда, место для него было в своё время выбрано Бекетовым не слишком удачно. Бывало, во время весеннего разлива вода подступала к самим стенам острога, а по улицам посада можно было плавать на лодке. Головин распорядился перенести его с правого берега на более возвышенный левый берег реки. Этот перенос потребовал огромных усилий и затрат людских сил. На строительство нового острога были брошены все свободные от службы казаки. Шла интенсивная заготовка строевой лиственницы. Строились воеводские палаты, приказная изба, казармы, арестантские избы, которые должны были вместить большую партию арестантов, амбары, соборный храм. Острог окружался высокими бревенчатыми стенами со сторожевыми башнями. За пределами острога торговые люди возводили гостиный двор и собственные купеческие избы. На посаде строился второй храм.