Семена огня

Под феодальными гербами
Он бродит. Эхо будит мрак.
Как будто за его шагами
Другой такой же слышен шаг.

Женя заметалась по каморке, поняв, что малюсенькая комнатка стала для нее западней. В узкую бойницу, прорезанную в толще бревенчатой стены, днем едва протискивались солнечные лучи. И думать было глупо выбраться через нее во двор. Да и к чему? Там полно стражи, готовой выполнить любой приказ Брунгильды. Шаги приближались, они слышались уже у самой двери.

«Вот сейчас, сейчас… — подумала Женя и, опустившись на пол под бойницей, в ужасе обхватила голову руками. Мгновение тянулось и тянулось, сердце уже не стучалось, моля выпустить, а рвалось наружу через горло. — Ну же, ну…»

Девушка вслушалась — шаги отдалялись. Не смея поверить в спасение, Женечка тряхнула головой, стараясь унять еще секунду назад терзавший ее страх. Она тихо засмеялась:

— Чего это я, в самом деле? Должно быть, вечернее обжорство сделало свое дело, и сонная Брунгильда просто потянулась в нужник.

А между тем неуемный Бастиан де Ла Валетт продолжал вдохновенно читать на канале связи:

Зверей необычайных морды
И когти страшны, как копье,
Свисают на плечи то гордо,
То как затейное тряпье.

«Вот она — причина глупого страха», — вскочив, улыбнулась собственной проницательности барышня. Полученное и, главное, усвоенное образование немедленно подсказало все необходимые объяснения. Но любопытство все же подтолкнуло к двери. Тихо повернув щеколду, Женя приоткрыла дверь и ошеломленно уставилась в спину абсолютно голой и оттого еще более ужасной Брунгильды. Та шла, вытянув руки вперед, явно ничего не видя перед собой.

«Лунатизм», — поняла магистр психологии. И вдруг заметила, что пятки Брунгильды заканчиваются выпирающим назад острым когтем. Девушка испуганно закрыла ладонью рот и осела без чувств. Она не смогла бы ответить, сколько была без сознания и сколько бы еще лежала так, когда бы не громкий, похожий на рев, крик:

— Позасыпали?!

Женя очнулась и бросилась к бойнице. В распахнутые ворота крепости въезжал Пипин Геристальский во главе своего отряда. Вельможа бушевал, грозил уснувшей страже расправой. Конь его, точно чуя настроение хозяина, то и дело вставал на дыбы. У края узкого поля обзора Женя заметила Фрейднура. Тот, казалось, не видел и не слышал своего господина. Держа в руке факел, он глядел на землю, да так пристально, что едва успел отскочить, чтобы не быть затоптанным взбеленившимся конем одного из комисов.

«Что же он там увидел?» — мелькнуло в голове Евгении.

Карта местности, возникшая в головах оперативников, была подробной и легко увеличивалась в любой, даже самой неприметной точке, если ту нужно было рассмотреть получше. Зеленый лес, прочерченный тонкими прожилками дорог, тянулся, сколько видел глаз. Лишь кое-где в его огромном массиве виднелись оспины селений с прилегающими полями, прыщи крошечных с высоты съемки крепостей, взгромоздившихся на холмы, синие вены рек, извивавшиеся так, будто художник, прокладывавший их русла, был крепко нетрезв.

— Ну что? — прокомментировал увиденное Лис. — Я так, навскидку, вижу три удобных места для высадки. Кто больше?

— Я два, — сознался Бастиан.

— И я два, — подтвердил Карел.

— Думаю, — начал Ла Валетт, — вот здесь, на отмели, он садиться не будет. Слишком близко от места схватки. Значит, возможно, пойдет вот сюда. Здесь в реку впадает ручей, но под деревьями его почти не видно.

— Верно, — подтвердил Лис, — или на два лье правее. Там с нашей стороны высокий обрывистый берег, явная стремнина, так что Тибальду и его людям придется искать переправу. За это время можно далеко уйти.

— Сосредоточим поиски в этих двух пунктах?

— Сосредоточим. А вообще надо прикинуть, куда Гизелла с сыном, или сын с Гизеллой, кто их знает, пытаются добраться. Это бы многое прояснило. Знать бы с самого начала, скольких проблем можно бы избежать.

— Это уж точно, — буркнул Карел. — Проще было бы, да и вообще…

— Я слышу нотки недовольства в словах августейшей особы. Шо уже не так, мой герцог?