Семена прошлого

– Они очень забавные, – говорил Барт задумчиво.

Это обнадежило меня, хотя Барт и не помогал обычно ничем в детской, кроме выполнения моих просьб подать тальк либо пузырек с маслом.

К несчастью, к тому моменту, когда Барт окончательно расчувствовался, наблюдая за детьми, в детскую вошел Джоэл и начал насмешничать над нашими восторгами. Вся появившаяся было симпатия Барта моментально исчезла, и он принял виноватый вид.

Джоэл тяжелым быстрым взглядом окинул младенцев и отвернулся.

– Очень похожи на тех первых близнецов, исчадия зла, – пробормотал он. – Те же светлые волосы и голубые глаза. И от этих тоже не жди ничего хорошего…

– Что вы имеете в виду? – яростно накинулась я на него. – Кори и Кэрри никогда никому не принесли зла! Это им причинили зло. Они пострадали от злой воли собственной матери – вашей сестры, Джоэл. Не забывайте этого!

Джоэл молча вышел из детской, утянув за собой Барта.

* * *

В середине июня прилетела Синди и осталась на лето. Она очень старалась на сей раз поддерживать в своих комнатах порядок, развешивала вещи, которые прежде валялись у нее на полу. Она помогала мне переодевать близнецов и держала их бутылочки, когда мы укачивали их. Было так приятно смотреть, как она сидит в кресле-качалке, вытянув свои прекрасные длинные ноги, с младенцем на каждой руке и еще умудряется держать бутылочки. А поскольку сама она была в своей детской пижамке, то казалось, что она сама еще дитя. Она так часто плескалась в ванне и принимала душ, что я опасалась, как бы она не сморщилась, подобно высушенной сливе.

Однажды она вышла, свежая и благоухающая экзотическими запахами, из своей великолепной ванной, закружилась по комнате, где мы все пили чай, и мечтательно проговорила:

– Как я люблю сумерки! Я обожаю бродить в лесу, когда восходит луна…

Барт немедленно насторожился и спросил:

– И кто же ждет тебя в сумерках в лесу?

– Не «кто», братец, а что. – Она подарила ему обезоруживающую, очаровательную улыбку. – Я не стану злиться и обижаться на тебя, Барт, как бы гадко ты ни поступал со мной. Я поняла, что невозможно расположить к себе человека едкими замечаниями.

– А я думаю, что ты встречаешься в лесу с кем-нибудь, – подозрительно ответил Барт.

– Спасибо тебе, братец Барт, за то, что ты только подумал о своих гадких подозрениях. Я ждала большего и худшего. Но парень, от которого я без ума, остался в Южной Каролине. О, он лучший из любовников! Он научил меня ценить то, что невозможно купить за деньги. Я теперь обожаю восходы и закаты. Я вижу, как резвятся дикие кролики, и я бегу за ними вслед. Мы вместе ловим бабочек. Мы устраиваем пикники в лесу, плаваем в лесных озерах. Раз мне не разрешено иметь здесь друга, то я предпочту оставаться одна. Это так иногда приятно – поголодать и держать себя в руках.

– И как же зовут эту новую пассию? Билл, Джон, Марк или Ланс?

– Я на этот раз не допущу, чтобы ты вмешивался в мою жизнь, – надменно проговорила Синди. – Ах, я люблю смотреть в небо, считать звезды, находить созвездия и наблюдать за луной… Иногда человечек на луне подмигивает мне, и я подмигиваю ему в ответ. Деннис научил меня слушать тишину и вбирать в себя звуки и ароматы ночи. Я влюблена – и вижу теперь все чудеса, которых раньше даже не замечала! Боже, как я люблю его, бешено, страстно, слепо, глупо!

В темных глазах Барта метнулась ревность. Он прорычал:

– А что насчет Ланса Сполдинга? Мне казалось, что ты так же сильно была влюблена в него. Или я так изуродовал его хорошенькое личико, что ты больше и глядеть на него не хочешь?

Синди побледнела:

– В противоположность тебе, Барт, Ланс красив и внешне и внутренне, как наш отец. Поэтому я до сих пор люблю его и Денниса тоже!

Барт нахмурился еще больше:

– Я знаю твою любвеобильную натуру! И то, как ты теперь понимаешь природу: ты наверняка в сумерках убегаешь к какому-нибудь деревенскому идиоту, чтобы под кустом заняться с ним любовью! Но я не допущу этого!

– Что здесь происходит? – недоуменно спросил Крис, вернувшись от телефона и обнаружив, что все миролюбие родственников исчезло.

Синди вскочила и уперла руки в бока. Она изо всех сил боролась с гневом и волнением, но взгляд у нее был бешеный.

– Почему ты вечно предполагаешь обо мне самое худшее? Я всего лишь хочу побродить в лесу под луной, а деревня в десяти милях отсюда. Какая жалость, что в тебе так мало человечного…

Ее слова еще более задели и распалили Барта.

– Ты мне не сестра, а просто глупая сучка в течке – такая же, как твоя мать!

Крис вскочил из-за стола и влепил Барту пощечину.

Барт сжал кулаки, будто собираясь нанести Крису удар в челюсть, но тут я загородила Криса собой:

– Не смей поднимать руку на человека, который был тебе всю жизнь лучшим из отцов! Если ты посмеешь, мы с тобой враги навсегда!

Он перевел свой темный яростный взгляд на меня. Казалось, от его взгляда сейчас вспыхнет пламя.

– Разве вы не видите, что она – настоящая маленькая проститутка? Отчего вы оба подозреваете меня во всех грехах, не замечая прегрешений своей любимицы? Ведь она потаскушка, проклятая потаскушка!

Взгляд Барта застыл, упершись в меня.