Семеро братьев

Мечта братьев о вольной лесной жизни тоже облечена в песенную форму. «Ах, и зачем я не вышел на свет божий зайчонком под елочкой?» — восклицает Тимо после неудачи с обучением грамоте. «А я — белкой?» — вторит ему Юхани, и Тимо затягивает песню о белке, живущей в избушке из мха:

Сладко спит на ели белка
В моховой своей избушке.
Там ни грозный клык собачий,
Ни охотника ловушки
Не страшны для шубки беличьей.

Но дело не только в стихотворных вставках, роль которых и в подчеркивании фольклорной основы романа и в углублении человеческих образов. Весь роман овеян атмосферой легенд, народных сказок и поверий. То один, то другой из братьев (а чаще всего Аапо или Лаури) рассказывают по просьбе остальных какую-нибудь историю — то сказку про лису и медведя, то мрачную фантастическую легенду о двух влюбленных, — и братья долго живут под впечатлением волшебных происшествий, легко принимая события реальной действительности за их продолжение.

Впрочем, поэзия романа не ограничена этими разбросанными повсюду сказочными мотивами, народными поверьями, песнями, как бы продолжающими свое существование в жизни героев. Она — и в особом настроении, в особой атмосфере, излучаемой прежде всего самими его героями, образы и чувства которых находятся в глубоком, органическом соответствии с окружающим их миром природы, с простыми вещами, с животными.

Мысль о родстве между человеком и всеми остальными живыми существами, между человеком и природой, воплощенная в полусказочных образах семи братьев, пронизывает все произведение.

Собаки Килли и Кийски, дряхлая, жалкая лошадка, состарившиеся кот и петух — все это для братьев любимые, родные существа, с которыми они обращаются как с равными, более того — как с членами семьи.

«Мой мальчик Кийски» — так нежно называет Юхани собаку, и «бедняжка-старикашка» — престарелого кота. А в рождественский сочельник, когда братья лакомятся дымящейся медвежатиной с хлебом, запивая свой ужин пивом, Юхани приказывает угостить и четвероногих друзей: «Всем рождество — и людям и скотинке. А ну-ка, братец Тимо, полей пивом овес в яслях. Вот так! От одного ковша не убудет. В такой вечер нечего скупиться, пусть все получают свое — и лошадка, и собаки, и кот вместе с веселыми братьями Юкола. А петушок пусть спокойно поспит, он свою долю получит завтра».

Но не только с животными — и с любимыми предметами братья также ощущают родственную близость. Отношение их к вещам патриархально-идиллично. Оно бескорыстно и лишь во вторую очередь имеет своей целью извлечение пользы. Вещи «помогают» на сказочный лад братьям жить, как добрые друзья, а не «служат» им, как поморенные пленники. Как любят братья свою старую, прохудившуюся баньку, в которой впервые увидели свет! Когда баня сгорела, как нежно говорит Юхани о ее «родных закопченных стенах и жердочках»! А когда братья после долгого отсутствия возвращаются в родной дом, они приветствуют его, как живое существо.