Семья

Именно в тот раз, когда они обменивались злобными взглядами, разбавляя их материнскими причитаниями над лежащей без сознания Катей, между ними появилось понимание того, что они два абсолютно чужих человека, связанных кровными узами. Удовольствия от такого сосуществования никто не получал, но изменить данный факт было уже невозможно. Катька зашевелилась и начала исторгать из себя съеденное ранее, только благодаря матери не захлебнувшись собственной рвотой. В больнице сказали, что у неё закрытая черепно-мозговая травма или если проще, то сотрясение мозга. Забавное слово «сотрясение». Всёго-то был один небольшой удар головой об пол, а такое впечатление, что Катьку кто-то усиленно тряс и её мозг без конца бился о стенки маленького черепа. Катька – погремушка.

Спустя три недели мать с Катькой вернулись из больницы. В тот вечер он окончательно поверил в свою безнаказанность. Борис улыбался в потолок и прислушивался к звукам из родительской спальни. Его снова не наказали. Стоны матери и звуки ударов четко давали понять, кого отчим считает виновным в случившемся с дочуркой. Это было полгода назад.

Мать, наконец, перестала его отчитывать и вышла из комнаты. Катька выглядывала из-за плеча матери, и весь её вид говорил о том, какой виноватой она себя чувствовала. Борька театрально прикрыл лицо руками, сделав вид, что плачет и, наблюдая за сестрой сквозь пальцы. Личико Кати искривилось от ужаса, и она зарыдала с новой силой. Правильно, сестра должна понимать, что никто кроме неё не виноват в этом скандале – обещала ведь не кричать. Ну ничего, Борька обязательно придумает как её наказать.

Глава 5

1983 год Саша

Начиналась программа «Время», а значит, ему пора было ехать домой. Саша затянулся напоследок сигаретой и потушил её в пепельнице. Любаша точно знала, что означает этот раздавленный окурок под аккомпанемент бравурной мелодии из телевизора.

– Ты уже уходишь? Может, останешься?

Она всегда спрашивала его об этом, заранее зная ответ. Не стесняясь своей наготы, Люба протянула руку к пачке сигарет «ВТ». Большая мягкая грудь с коричневыми сосками повторила движение её руки. Саша любил смотреть, как подпрыгивают её огромные сиськи в процессе соития. Это зрелище бесконечно завораживало его своей красотой. Он часто хлопал ладошкой по увесистому бюсту, нависающему над ним во время её скачки сверху, оставляя на нём следы своих пальцев ещё долго алевшие после его ухода. Делая вид, что не замечает его взгляда, Люба поднялась с кровати и от души потянулась. У неё были широкие массивные бедра, и Саше безумно нравилось зарываться в них лицом, касаясь носом её лобковых волос. Она божественно пахла. При воспоминании о том, что Любаша вытворяла своим языком, его член немедленно принял боевую готовность. Времени больше не было, поэтому Саша решил игнорировать этот факт.

– Ты же знаешь, я не могу.

– Знаю, но ты обещал решить эту проблему, – капризно произнесла Любочка.

– Не начинай, – Саша нахмурился. – Сказал же, решу.

Подумать только, то, что он силой заставлял делать свою доску-жену, эта женщина делала по собственной воле и с удовольствием. Её опытность в этом вопросе вызывала в нём жгучую ревность, которую Любаша всегда укрощала своими заверениями в любви. Она клялась, что он единственный мужчина, который смог разбудить в ней женщину и в её глазах Саша – самый идеальный любовник из всех возможных. Сравнивать Любочке, конечно, было практически не с чем. Разве только со своим бывшим мужем-неудачником. Тот ничего не мог: ни обеспечить красавицу-жену, ни удовлетворить её. Так что её шеф и любовник Александр Владимирович являлся для неё идеалом настоящего мужчины. Саша никогда не уставал слушать об этом.

Он потянулся за новой сигаретой и вспомнил о своем водителе. Наверняка, тот отсидел себе всю задницу, ожидая родное начальство. В любом случае лучше сидеть в «Волге», чем горбатиться где-то на производстве, так что пусть ждёт.

Он снова вспомнил об отце. Со дня его смерти прошло уже больше года и это был замечательный год. Саша находил любопытным тот факт, что батя умер в один год со своим кумиром, который до того восхищался своей персоной, что четырежды присваивал себе звание Героя Советского Союза. Не удивительно, что папаша боготворил его. Саша отогнал от себя воспоминание о последних отцовских минутах в его квартире и мысль о том, что Владимир Иванович мог бы прожить намного дольше Брежнева. Если бы не…

– Какая гадость, эти «ВТ», – Любочка прервала ход его мыслей, и Саша был благодарен ей за это. – «Родопи» мне больше нравятся.