Семья для мажора

Спускаемся по лестнице, и за стуком собственного сердца я начинаю чувствовать трепет своих поджилок вперемешку с тревогой.

Что происходит?

Он решил убить меня и закопать в лесу? Чтобы не мозолила глаза?

Даже если так, его появление спазмом сжимает горло.

На глаза наворачиваются слезы, которые смаргиваю и проглатываю.

— Фффф… — бесшумно выдыхаю, вытягивая губы.

Если бы он пришел тогда, месяц назад... возможно, я бы решила, что могу ему довериться. Я пряталась, а он не искал, подтверждая слова своей матери о том, что уедет и... забудет...

Я не имею права таить обиду, но мне было больно тогда, и сейчас больно.

От внутренней усталости послушно следую за ним, пока выводит нас в коридор первого этажа, а потом на улицу.

Холодный ветер забирается под куртку и свитер, но моим горящим щекам и ватным мозгам становится свежо, как никогда.

Сойдя со ступенек крыльца, сворачиваем к парковке, где, среди других машин, я вижу черный “порш”, на котором он отвез меня домой три дня назад. У него новая машина, и это в очередной раз напоминает мне о том, кто он такой.

Габаритные огни “порше” вспыхивают. Слышу, как щелкают замки.

Открыв пассажирскую дверь, Кир пихает меня внутрь.

Забравшись на сиденье, роняю затылок на подголовник и испускаю долгий выдох.

Слышу запах незнакомого салона машины. Чужой. С примесью табака и жвачки. Это странно, потому что в салоне его предыдущей машины пахло совсем по-другому. Там пахло будто им самим, ну или тем, что его окружает. Хоккейными шайбами, разбросанными по заднему сиденью, немного пластиком и чуть-чуть его парфюмом.

Когда его тело занимает соседнее сиденье, мое напрягается.

Посмотрев на меня, напрягает свой точеный подбородок и спрашивает:

— Ничего не хочешь мне сказать?

— Привет… — отвечаю сипло.

— Ты беременна?

Вопрос застает меня в гребаный расплох!

В панике кусая губы, бегая глазами по его лицу.

Оно решительное, в отличии от моего. Черные глаза предупреждающе горят, лежащая на колене ладонь сжата в кулак.

О том, чтобы соврать даже не думаю.

Я не смогла соврать даже своим подругам.

— Откуда ты знаешь? — смотрю перед собой, понимая, что вариантов у него не много.

Их всего два.

Какого черта?!

Я что, просила об этом?!

— Когда ты собиралась сказать? — игнорирует мой вопрос.

Молчу, отворачиваясь к окну и пряча от него лицо.

Нос щиплет.

Напрягаю подбородок, чтобы не дрожал.

— Ты вообще собиралась?

Этот разговор… я к нему не готова!

Если молчание — это ответ, то он его получил. Звенящая тишина тому доказательство. Не в силах ее терпеть, смотрю на него.

Он смотрит перед собой, и я не знаю о чем он думает.

С тоской смотрю на четко очерченный профиль. На линию его скулы и подбородка, переходящего в сильную жилистую шею.

Резко повернув голову и резанув своими глазами по моим, он вдруг подается ко мне и обнимает ладонью лицо.

— Дубцов… — шепчу в панике, покрываясь мурашками с головы до ног.

Склонив набок голову, захватывает мои губы своими.

Так профессионально и выверено, что я теряю связь с реальностью.

Соблазняя, так, как он умеет. С легким напором он утягивает мои губы в возбуждающий до последней клетки поцелуй, и я хватаюсь за его куртку руками.

— Мммм… — стону, когда раздвигает мои губы языком, неторопливо и мягко лаская им мой язык.

На его языке привкус зубной пасты.

От прилива ощущений меня вытряхивает из кожи.

Я и так стала чувствительной ко всему. Даже к своей мочалке! Я могу почувствовать возбуждение даже сидя за ужином. А по отцу своего ребенка я истосковалась до гребаной боли в костях.

С дрожью цепляюсь за его бедро. Под мягкой тканью штанов оно каменное. Сила его тела кружит мою голову, губы неторопливо ее выключают.

Боже, как я скучала...

Разорвав наш поцелуй, он прижимает свой лоб к моему и шумно дышит. Мне тоже не хватает воздуха, я позорно хочу еще, но его хриплый голос заставляет внутренне взвыть.

— Прошла любовь, значит? — втягивает в себя воздух.

Зажмуриваю глаза до боли.

Его лоб горячий. Дыхание на моей щеке тоже.

Не получив ответа, встряхивает мою голову и рычит:

— Дура, что ты творишь? На хер ты это сделала?

— Тебе не понравится ответ! — выкрикиваю в сердцах, ударяя кулаком по его груди.

— Я только один раз спрошу, что не так было, — предупреждает у моих губ. — Не ответишь, катись.

Я не верю его словам.

Не верю!

— Ты катись.

— Уйду ведь.

— Уйди. Ну!

— У тебя тридцать секунд.

Выпутавшись из его ладоней, падаю на спинку сиденья и закрываю глаза.

Тридцать секунд — это очень мало для того, чтоб собрать свои разлетевшиеся во все стороны мысли, но мне уже некуда бежать…

Глава 20

Аня

Тот ужасный день встает перед глазами во всей своей уродливости.

Врать и изворачиваться сейчас у меня просто не хватит таланта. Я не хочу больше врать. Каждый раз, когда отталкиваю его, это вытягивает из меня все чертовы соки.

— Аня… — цедит угрожающе.

Пффф…

Потерять его один раз было невыносимо, потерять второй будет просто смертельно, черт возьми!

Глядя в потолок машины, выдавливаю:

— Она сказала… что… выселит меня из дома.

— Кто?

— Твоя… твоя мать…

Целая тонна — вот каким тяжелым был этот груз.

— Что? — спрашивает не понимающе.