Семья для мажора

Она пришла вместе с Кариной.

На ней свитер толстой вязки и упрямое выражение лица.

Я хочу на нее злиться, но правда в том, что еще до того, как он вошел в аудиторию сегодня утром, я уже знала, что слишком трусливая, чтобы сделать то, что собиралась, за его спиной. Правда, она, черт возьми, на моей стороне. Так я думаю или хочу думать. Когда дело касается его семьи, он закрытый. Наглухо. Не знаю, замечал ли он это сам? И если бы я решилась на ЭТО за его спиной, у него бы не было никакого права смотреть на меня с презрением, но я, и это моя беда, кажется, слишком уважаю его мнение!

Отложив на комод мой стайлер, которым от скуки накручивала волосы, Карина разворачивается и смотрит на нее нейтрально.

Покосившись на меня, Алена вскидывает подбородок и объявляет:

— Ничего лишнего.

— Ну, — пожимает Карина плечом. — Это очень грамотно.

Они переглядываются, и мне хочется сощурить глаза, но в голову приходит мысль о том, что ни одна из них не далась бы матери Дубцова голыми руками.

Тогда зачем я ему, такая трусливая?!

Его детям нужны идеальные гены. Такие, от которых все буду в восторге.

Отвернувшись, зло смотрю в окно.

— С ним вообще можно разговаривать? — продолжает сестра. — С виду ему корона жмет, причем очень сильно.

— Можно, — бросает Алена. — Только недолго, а то гастрит обострится.

— Хорошо если гастрит, — фыркает Карина. — А не язва какая-нибудь.

— Я спросила, в курсе ли он, как презервативом пользоваться? Он сообщил, что с шестнадцати лет в курсе. Ну, не придурок ли?

Если они считают, что эта комедия должна меня веселить, но ни черта подобного.

— Что он с ними делал в шестнадцать, — язвит сестра. — Изучал Теорию Вероятностей? Стратег хренов…

Это просто идиотизм, у меня по горло гребаных проблем, но мой рот все равно произносит:

— Наверное, использовал по назначению.

Секундная тишины заставляет меня внутренне чертыхнуться.

— Надеюсь, — бормочет Алена, — что не с Таней Глуховой.

— Почему? — приподнимаю с подушки голову.

Алена кусает губы. Морщит лоб. Смотрит на свой маникюр.

— Ты… — спрашиваю хрипло. — С ней общалась?

— Да, — отвечает глухо. — И если бы она могла, то сожрала бы его вместе с оберткой.

— А он? — лепечу.

— А он ДУБЦОВ! — отрезает Алёна.

Очень громко хрюкнув, Карина начинает хохотать.

Сложившись пополам, хохочет тонко и со всхлипами.

Это так заразительно, что из меня тоже вырываются смешки. Вместе с влагой из глаз, они вырываются один за одним.

Глупо и не зрело, но я не могу сопротивляться.

Закинув за голову руки, накрываю лицо сгибами локтей и смеюсь. Смеюсь, не понимая, от веселья или от нервного напряжения, которое в эту минуту выпускает из тисков грудь.

Смех Алёны дополняет наш с Кариной дуэт.

Хохочем до тех пор, пока в дверь не раздается стук.

Выждав полуминутную паузу, дед заглядывает в мою комнату.

Он никогда не заходит в нее без предупреждения. Так было всегда, сколько себя помню.

Утирая слезы, смотрю на его седую голову, появившуюся в проеме.

Его лицо озарено мальчишеской озорной улыбкой.

— Красавицы, — объявляет довольно. — Чай готов. Со смородиной и малиной.

Отыскав меня глазами, кивает сам себе и прикрывает дверь.

Час спустя закрываю за Алёной и Кариной калитку.

От промозглого ветра кутаюсь в шаль. Чешу уши Демона и, глядя в его преданные собачьи глаза, глажу черную морду.

Вернувшись в дом, помогаю деду убрать со стола.

Падаю в постель, как подкошенная.

Глядя на черный проем окна, с тоской думаю о том, где он сейчас и чем занимается?

— Уффффф… — рычу в подушку, потому что, где бы он ни был, у меня тело вибрирует от долбаного желания оказаться там же, но все, о чем прошу его мысленно — не дать своей семье проехаться по мне бульдозером просто за то, что так сильно его люблю.

Глава 23

Кирилл

— Мне завтра нужна твоя помощь, — подняв от ноутбука глаза, смотрю на брата.

— Какая? — бормочет не особо внятно, стоя перед кофемашиной в одних трусах.

На моих часах половина восьмого вечера. Вернуться домой утром и проспать целый день для него норма. Я не врач, но выглядит он дерьмовее, чем на прошлой неделе.

— Съездишь со мной в пару мест, — проверяю свою почту и выключаю ноут.

— Завтра не могу.

— У тебя есть почки запасные? — спрашиваю, вставая с дивана и намекая на то, что продолжать кутить в таком режиме чревато для здоровья.

— Отвали, — просит, опрокидывая в себя чашку кофе.

— Мне нужна твоя помощь, — забираю с журнального стола свой телефон.

— Ну, попроси друга своего, Баркова, — бросает язвительно.

— Я тебя прошу, — смотрю на его лохматый белобрысый затылок.

У него на башке прям кукольные кудри, и сейчас, когда волосы отросли, башка его похожа на одуван. Мы не похожи. Теперь понятно почему. Между нами нет родства. Никакого. Но это не значит, что мне резко стало на него насрать.

Молчит, открывая холодильник.

Еды в нем нет.

Я не домохозяйка. Сам обедаю где придется.

Задержавшись у барной стойки, жду его ответа.

Захлопнув дверь холодильника, говорит раздраженно:

— Я не в ресурсе. Найди кого-нибудь другого.

— Когда будешь в ресурсе?

— Не лечи меня, — психует, уходя по коридору и пиная валяющийся на полу бумажный пакет.