Семья для мажора

Вечность! Вот сколько я тосковала по его губам!

Со стоном закатываю под веками глаза, ныряя в него языком. Его язык встречает меня в ту же секунду. Рука стискивает талию, впечатывая в твердое, как камень, тело.

А потом мы начинаем целоваться.

Сплетая языки и вжимаясь друг в друга так, что я чувствую бедрами головокружительный пинок в его джинсах, от которого в моем животе случается еще один безумный взрыв.

Оторвавшись от него, делаю жадный вдох.

Глаза напротив моих почернели так, что я вижу в них отражение лампочек под потолком.

Он больше не выглядит ленивым. Выражение его лица прожигает мои вены. Тяжело дыша, он прожигает меня своими черными глазами, а его тело дрожит вместе с моим.

Толкаю ладонями его грудь, молча веля упасть на кровать.

Дубцов подчиняется.

Выпускает мою талию, ложась и не отводя глаз с моего лица.

Глядя на его торс, глотаю слюну. Его пресс напряжен, но шум в моих ушах нарастает от того, как топорщатся его джинсы в паху, и, даже зная, что меня там ждет, я все равно чувствую смущение! Оно не позволяет пялиться в открытую. Поэтому мои глаза убегают и прячутся, хоть мне и хочется смотреть. Дико. Но даже мое очевидное трусливое смущение не вызывает у него веселья.

Шумно дыша, он смотрит на меня без этой чертовой насмешки. Наблюдает за тем, как на дрожащих ногах встаю и усаживаюсь на него верхом, седлая его бедра.

— Ммм… — жмурюсь, опустив лицо, потому что уселась прямо на каменный бугор в его штанах, и от этого контакта из глаз сыпятся звезды.

— Фффф… — выдыхает Кир, сжимая ладонью здоровой руки мое бедро.

Потянув за пояс халата, спускаю его с плеч и замираю, не решаясь сбросить совсем.

Он уже видел меня голой, ну и что? Здесь так много света. Слишком много. Я похудела, а грудь у меня просто огромная.

— Закрой глаза, — прошу хрипло.

Выпустив из себя воздух, он молча роняет на кровать голову, оставляя мою просьбу без комментариев, за что я благодарна.

Распустив халат полностью, стряхиваю его с себя, роняя на пол.

Пальцы Кира сжимают мою ягодицу. Качнув бедрами, падаю на него, упираясь руками в матрас рядом с его головой, и шиплю, когда окаменевшие соски соприкасаются с его грудью. Ответная дрожь его тела и еще один стон вызывают у меня всхлип. Опять ищу его губы, и теперь он встречает меня на полпути.

Это безумие, потому что я разом перестаю соображать.

Трусь о него везде, где есть хоть какой-то контакт нашей кожи. Его губы жадные, и они больше не подчиняются. Бедра взлетают вверх, навстречу моим. Я перестаю контролировать себя и его, со стоном поджимая на ногах пальцы.

Комната переворачивается вместе со мной, когда с тихим рычанием, Дубцов меняет нас местами. Накрыв меня собой, качает бедрами, выбивая из меня хрипы.

Выгибаюсь, обнимая его ногами, и выкрикиваю его имя, когда моя грудь оказывается в его горячей ладони.

— Че за нафиг? — бормочет изумленно.

Приоткрыв глаза, вижу шок на его лице, но его слишком много, чтобы я могла хоть что-то ему ответить. На мне, вокруг меня. Тяну к себе его голову, цепляясь за губы своими. Извиваюсь, царапаю спину.

— Дубцов… — хнычу ему в губы.

Он главный, черт возьми. Я не забывала ни на секунду!

— Сейчас… подожди… — рычит.

Кусает мою шею, снова накрывает губы. Просунув между нами руку, касается меня внизу, и уже через секунду я слышу его стон и уверенное вторжение его пальцев. Сомкнув губы на моем горящем соске, давит, двигает пальцами.

— Помоги… — хрипит, приподнимаясь на локте.

Не знаю, куда делась моя скромность, потому что, без слов поняв, чего он хочет, дрожащими пальцами дергаю пуговицу на его джинсах и с возней расстегиваю ширинку.

— Ты точно беременна? — здоровой рукой помогает мне спустить с себя штаны и трусы.

Ровно настолько, чтобы его твердый пах предстал перед моими глазами во всей своей шокирующей красоте.

— Ты… ты сейчас пошутил? — дрожит мой голос.

— Видимо… — отвечает невнятно, глядя вниз.

Туда, где моя рука не решается до него дотронуться.

Потеряв терпение, он сам смыкает мои пальцы вокруг твердого горячего члена, и я готова умереть, потому что реакция поражает мое воображение.

Застонав, он роняет голову рядом с моим ухом.

Резко вскинувшись, хватает мое запястье и припечатывает его к матрасу.

Прижавшись носом к моей щеке, шепчет:

— Расслабься.

— Угу… — шепчу, закрывая глаза.

Я не знаю, что должна почувствовать. Но мне плевать. Я знаю, что хочу именно этого. Подсознательно. Хочу его. И когда это происходит, в тишине мы просто дышим на ухо друг другу.

Боль тонет в тонне ощущений, которые валятся на меня со всех сторон.

Медленные толчки, трение, теснота, которая не оставила между нами ни единого миллиметра — все путается в один интимный, личный, только наш с ним клубок действий, за которым весь мир перестает для меня существовать.

— Тебе нравится? — шепчу ему неровно. — Нравится?

Вдруг важнее собственных ощущений я хочу быть уверена, что ему нравится со мной. И он захочет этого опять. Потому что я уже хочу, а мы даже не закончили.

— Калинина… — стонет. — Я сказал, расслабься!