Семья для мажора

Я чувствую, что он скользит по мне взглядом, но слишком потрясена, чтобы трепетать с головы до ног.

— Ничего себе… — бормочу, оказавшись рядом.

Обернувшись, он окидывает взглядом творящееся вокруг безумие и пожимает плечом.

Но ведь это его заслуга! Он это знает, и я это знаю. Это его идея. Его бизнес-план!

— Пошли, — взяв меня за руку, проводит сквозь толпу.

Пробираемся через галдящий зал, и, здесь на удивление очень нейтральная картина. Играет музыка, но не так громко, чтобы из ушей лилась кровь. За столами оживленные разговоры и смех, никакого беспредела, никаких драк или бьющихся люстр. Здесь все просто отдыхают.

Кир проводит меня за барную стойку, где вижу Никиту Баркова в качестве бармена и Алёну, которая на стуле в углу зависает в телефоне. Парень в черной униформе корректирует действия Никиты, судя по всему, этот парень профессиональный бармен.

— Приветы! — встает она. — Садись.

— Мы что, в автобусе? — закатываю глаза.

— Давай сюда, — Кир нависает надо мной, принимаясь расстегивать пуговицы на моем пальто.

Его пальцы ловко покоряют одну за одной, и, когда смотрю в его лицо, вижу что ему не терпится узнать, что у меня под верхней одеждой. На мне короткая кожаная юбка и блузка с круглыми дырками на плечах. У меня нет живота. Почти совсем. О том, что он все же есть, знаем только мы с ним.

— Мохито хочешь? — спрашивает, глядя мне в глаза.

— Ты сам сделаешь?

— Я кроме него больше ничего не умею.

— Ладно, — говорю с кокетством, от которого самой приторно.

Уголок его губ ползет вверх.

Встав на цыпочки, обнимаю его за шею и заставляю склониться к себе. Я люблю, когда наши лица на одном уровне. Тогда я вижу особенную скульптуру его лица, вижу пробивающуюся на щеках темную щетину и пляшущие в его карих глаза огоньки потолочных ламп.

Прижавшись губами к его уху, шепчу:

— Классное место.

Я им горжусь. Он умный, сильный. Все, к чему он прикасается, будто превращается в курицу, несущую золотые яйца. Я вижу это сейчас, и увижу снова, уверена.

Его ладонь сжимает мою попу через юбку.

— Спасибо, — бормочет мне на ухо.

Выпутавшись из его рук, прошу Алёну:

— Отведи меня в туалет.

— Пошли, — толкает меня вперед.

— А где Карина? — спрашиваю, пока идем через зал.

Здесь столько народу, что в этой кутерьме мы просто теряемся.

— Не знаю, пока не приходила, — отвечает Алёна. — Я тут подожду, — притормаживает у двери с надписью “WC”.

Зайдя внутрь, быстро делаю свои дела, а когда мою руку, дверь соседней кабинки открывается, и за моей спиной возникает Таня Глухова.

Я видела ее только на фотографиях. А она… понятия не имею…

Вопрос отваливается сам собой, когда ее глаза косятся на меня, а губы слегка поджимаются. Остановившись рядом, нажимает на дозатор и пихает руки под воду.

Она красивая. Даже очень.

На ней красное платье. Волосы собраны в высокий хвост. В зеркале мы почти одного роста. Я чувствую запах ее духов, и… я чувствую, что я не пай-девочка…

Только не сейчас!

Когда наши глаза в зеркале встречаются, отвечаю ей прохладным взглядом, который вообще не умею использовать как следует. Но ведь она об этом не знает!

Я знала, что она будет здесь. Она соучредитель кафе. Она придумала отправить Кира и Баркова за барную стойку. Она оформляла интерьер. Она тут повсюду. Но без него у нее даже пяти процентов от того, что я видела там, в зале, не родилось бы.

И он… он мой.

Стряхнув руки, тянусь за бумажным полотенцем.

— Думаешь, удержишь его пузом? — говорит вдруг моя соседка.

Метнув на нее глаза, вижу насмешку и иронию. Картинную жалость.

Она ничего не знает о нас. Ничего не знает о том, как можно заживо гореть, зная, что ОН так близко, но дотронуться до него нельзя. Когда-то я думала, что это он меня выбрал, а теперь уже не уверена. Я могла сбежать от него, ведь он пугал меня до чертиков. Своими шпильками, своей самоуверенностью. Но я упрямо летела на огонь, как безмозглый мотылек. Выходит… я тоже его выбрала.

— Жалеешь, что не сделала этого раньше меня? — бросаю ей.

— Помилуй Боже, — усмехается. — В девятнадцать залетают только идиотки безмозглые.

— По-моему, — стряхиваю с рук воду. — Как раз безмозглые идиотки так и рассуждают.

Обойдя ее, выхожу из туалета, чувствуя нервную дрожь от того, что мне не придется краснеть за себя завтра утром, когда я прокручу этот разговор в голове раз тридцать или сорок.

— Пошли, — тяну Алёну за собой, схватив за руку.

За стойкой Дубцов и Барков воюют с коктейлями, и через пять минут я получаю свой безалкогольный Мохито. Он оседает в желудке терпким приятным вкусом, как и этот вечер. С Алёной мы даже осваиваем музыкальный автомат и заказываем свою песню.

Понятия не имею, на какой в точности эффект они рассчитывали, затевая все это, но явно не на такой, потому что, когда за стойкой появляется Стас, его слова гласят:

— У нас так бухло закончится! Нужно ехать закупить ящиков пять, на всякий случай, пока магазины открыты.

— Я пас… — качает головой Кир.

— Возьми Алёну, — обернувшись через плечо, Барков кивает на свою девушку. — Съездишь с ним?

— Съезжу, — вздыхает.

Мы с Киром уходим ближе к одиннадцати, не дождавшись их возвращения.