Семья для нефтяного магната

Вообще, чувствую я себя вот уже как два дня хорошо. Сегодня Константин даже обещал мне прогулку по набережной, а завтра мы улетаем в Москву. Пора возвращаться к работе. Я знаю, что номер Анны Ивановны на время моей болезни переквалифицировался в рабочий кабинет. Да и, кажется, вопрос с проектом по заправкам решён. Сапронов сказал, что «если будет нужно, то протолкнёт его даже в задницу». Вот такая емкая аллегория. Нужно ли говорить, что теперь мы с Тихомировым в Питере самые желанные гости.

Осторожно завожу сервировочный столик в гостиную номера и начинаю накрывать завтрак на стол. Кофе с круассаном и стакан апельсинового сока отправляю на поднос.

На цыпочках подбегаю к спящему на диване Тихомирову, который рыцарски ещё ни разу не смухлевал и не сделал вид, что случайно заснул в моей кровати. Присаживаюсь на край и сначала нежно глажу пальцами колючие щеки, а потом острожно наклоняюсь и оставляю несколько поцелуев по линии подбородка.

О, Боже! Спасибо! За то, что я теперь знаю, какого это ласкать любимого.

— Доброе утро, — мурлычу и в следующую секунду вскрикиваю от неожиданности, оказываясь прижатой к крепкой мужской груди и перевёрнутой на лопатки.

— Действительно доброе, — почти не открывая глаз, Константин зацеловывает мою шею, ключицы и скользит губами по груди в вырезе халата. — Ты сама пришла в мою постель…

Руки Константина бескомпромиссно сжимают мои бедра и заставляют одежду ползти вверх к талии.

— Да, моя шёлковая, сказочная девочка…

Мой рот сдаётся в плен его губам и языку.

— Костя, Костя… — ёрзая и задыхаясь от ощущений, я все ещё пытаюсь направить утро в свой сценарий — Там завтрак. Как ты любишь. Яйца в смятку, кофе, ветчина…

— Да, я очень голоден, — соглашается Тихомиров и зубами снимает с моих плеч бретели нижнего платья. — Больше не могу, Зимушка, — слышу я в его голосе жадные и умоляющие нотки. — Хочу тебя. Детка, у меня уже несколько дней не падает… Пожалей меня. Я очень осторожно тебя возьму.

Замираю под прожигающим взглядом Константина глаза в глаза и позволяю медленно снять с себя одежду. Кожа покрывается мурашками и горит от прикосновений. Низ живота тяжелеет, дыхание становится глубже.

— О, черт… — сокращается Тихомиров, сжимая мою грудь двумя руками. — Она идеальна… Ммм, — по очереди впивается поцелуем сначала в одну, а потом в другую.

Я плаваю в обжигающих волнах смущения и стыда, пытаясь убедить себя, что собираюсь заняться сексом с женихом, с будущим мужем, с человеком, который спас мне жизнь, со своим до безумия любимым мужчиной, а значит, ничего плохого в этом нет.

Трусики скользят по бёдрам вниз. Константин сжимает кусочек ткани в кулак, как трофей и прячет их себе под подушку.

— Боишься? — целует меня в щиколотку, а потом начинает подниматься губами выше.

Определяет мою пяточку к себе на плечо и заставляет раскрыться перед его взглядом. Полностью.

—

— Немного… — шепчу, краснея, и облизываю губы.

— Врушка, — ухмыляется Тихомиров. — Не бойся… Будет только приятно.

Я даже не успеваю подумать о том, что может быть иначе. Чувствую в каждом прикосновении к себе восхищение, сдерживаемое из последних сил желание и… сдаюсь. Просто сгораю в ласках и поцелуях Константина.

Мой бывший муж никогда бы не стал целовать женщине ноги или бедра. Никогда бы не пытался разобраться приятны ли его действия. Потому что они были отвратительны! Никогда не сказал бы мне, что я самая красивая и… мммм! Оооо! Никогда бы не поцеловал так. Там! Глубоко, влажно, бесстыдно, жадно… Так, что лишние мысли улетучиваются из моей головы.

— Да… ммм, — все-таки срываются с губ стоны. Пальцы сминают простынь, — Костя… Пожалуйста, — чувствуя, как сознание уплывает, даже не понимаю, о чем прошу.

Впиваюсь ноготками в мужские плечи, надеясь немного оттолкнуть Тихомирова от себя и ослабить нестерпимо приятные ощущения.

— Не сдерживайся, не думай, расслабься, — рычит Костя и снова возвращает губы на место, заставляя мои бёдра вибрировать, а кожу покрываться мурашками.

Расслабиться? Прикрываю глаза, стараясь сосредоточиться только на движениях его языка и губ. Отбросить смущение и заткнуть обличающий внутренний голос, который бубнит о том, что я позволила себе близость до брака… Только бы Костя не останавливался! Только бы также любил и ласкал до поджимающихся на ногах пальцев, до горячих, одурманивающих волн по всему телу. От низа живота до макушки и обратно.

Задыхаясь, я выгибаюсь в его руках дугой и бессвязно шепчу имя. Вибрируя на пике ощущений, действительно боюсь, что мое сердце не выдержит сейчас и остановится. Я понимаю, что должна наступить развязка, но сама упасть в неё не могу. Мой стон переходит во всхлип. Не получается.

Почувствовав меня, Костя добавляет к ласкам пальцы и, уже не оставляет мне шансов, отправляя в сладкое ощущение жаркого удовольствия по всему телу. Кажется оно взрывается вулканом в копчике, окатывает живот и растекается по венам. Мой первый…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Костя… Костя… - вскрикиваю, дрожа всем телом в его руках. Ощущаю, как из глаз на подушку начинают течь слёзы.