Семья для нефтяного магната

Анна Ивановна, обнимает нас обоих и целует в макушки действительно как детей. Достаёт из сумочки пачку бумажных салфеток и быстро уходит к окну в дальнем углу зала.

На выходе из здания суда нас сопровождает все тот же ОМОН.

— Все плохо, да? — жмётся к моему плечу Назима. — Нас хотят убить?

— Нет, качаю головой нас просто защищают.

— Ну ладно… — немного успокаивается она. — Мне почти не страшно, если с тобой вместе, — добавляет едва слышно. — Только ребёночка жалко.

— Не смей так говорить! — прижимаюсь губами к ее уху и обнимаю крепче. Самому от ее слов дурно. — У нас теперь все будет хорошо!

Мы садимся в машину под охрану Валерия и Вадима. Они, посмеиваясь, сразу поднимают водительскую штору и включают музыку.

Назима залезает ко мне на колени верхом и ластится преданной кошкой. Осмелела хулиганка. То ли ещё будет! Но главное, что всегда и только для меня.

Целую, чувствуя ее пальчики у себя на ширинке. Это ах какое заманчивое предложение, но…

— Родная, — ласково останавливаю ее порыв. — Я грязный, как черт. Давай, мы дома, после душа…

— В душе, — обижено мурлычет. — Очень соскучилась по тебе. Пожалуйста…

— Хорошо, — отвечаю, довольно посмеиваясь. — А что на ужин там у нас?

— Картошка, как ты хотел, и борщ, — улыбается она. — Ещё есть остатки блинчиков, овощи и чесночные булочки.

— Кайф, — улыбаюсь, укладывая голову Назимы себе на плечо.

Слушаю, как наши сердца бьются в унисон и понимаю, что это действительно один из лучших моментов моей жизни. Почему один? Потому что сколько их ещё впереди…

Эпилог

Костя

— Аа-аа-ааа, — монотонно качаюсь я на гимнастическом мяче.

Уже почти сорок минут, блин, качаюсь! Второй раз за вечер! Спина офигела, икроножные по очереди свело судорогами, а Счастье ее Высочество Алина Константиновна спать не жалает. Дремлет одним глазом и только я делаю стратегическое движение рукой в сторону комода, где лежит телефон, начинает бесстыже улыбаться мне своими четырьмя кусачими.

Куксится.

Черт… разбудил, походу. Едва сдерживаю бессильный стон и увеличиваю амплитуду покачиваний.

Вот чего ей надо? А? Молока наелась, нагулялась, на папке накаталась, разбила плазму игрушкой, укусила кошака…

Осторожно разгибаясь, встаю на ноги и, продолжая ритмично приседать в коленях, все-таки подхватываю телефон. Разблокирую экран. Нет, ну совесть то надо иметь? Время почти двенадцать ночи! «Я на чучуточку», — говорила она.

— Где же ходит твоя мать? Задницу бы ей надрать… Аа-аа-ааа… — сиплю своим сильно невокальным голосом и скидываю гневное сообщение Вадиму с вопросом: «где моя жена?».

Он отвечает, что Назима с Марикой из банкетного зала ещё не выходили. Ждут карамельное шоу и последнее награждение.

Шоу, значит… Награждение. Сжимаю телефон в кулак и подхожу к окну. Бессовестная девица! А дочь тут, между прочим, скучает. Не спит!

Со второй то дамочки вообще взять нечего! Уже успела сняться в сериале и награду за самый высокий прыжок с моста в горящем гидрокостюме получить. Ставила трюк тренер Назимы. Анна Ивановна в это время сидела с внуком, вместо того, чтобы работать. Нет, ну вы понимаете? Все повязано у них. А я отдувайся…

Ощущение сопящей тёплой малышки на руках действует на меня умиротворяюще. Иначе… уже давно бы сорвался и приволок жену домой.

Кто-то очень адекватный на грани моего сознание подсказывает, что Назима практически впервые за девять месяцев по-настоящему выбралась куда-то без ребёнка.

Что обычно это она, вот также, как я сейчас, одна укладывает дочь. Ждёт меня с совещания или командировки… И никогда не отказывает в близости!

Да, это все с одной стороны.

А с другой — я хорошо помню, во что была одета сегодня вечером моя жена! И удивленно, как под действием ревности меняется угол восприятия ее образа! То что в семь вечера мне казалось приличным, теперь кажется жуткой пошлятиной!

Осторожно укладываю дочку в кроватку, гашу ночник и, прохватив радио няню выхожу из комнаты.

Надо успокоиться и выпить.

На кухне открываю бар и задумчиво перевожу взгляд с коллекционной бутылки коньяка на упаковку какао. Так, ну и что ты будешь пить, Тихомиров?

Какао, да. Чтоб его. Потому что если Алина Константиновна проснётся ещё раз, мой вестибулярный не выдержит ещё одного захода качаний.

Развожу растворимый напиток в молоке и выхожу на террасу. Устраиваюсь в кресле и кручу в руках телефон. Мне становится вдруг принципиально интересно на сколько может зашкалить борзометр моей идеальной жены.

За полтора года нашего брака Назима, конечно изменилась. Стала увереннее, ещё красивее, смелее. Религия осталась, скорее, мировоззрением, чем критерием суждений и принятия решений.

А еще оказалось, что моя жена с невероятной скоростью заводит новых друзей. Женщины хотят ей подражать, мужчины готовы исполнять любые желания. Даже старый армянин на овощном рынке, где Назима каждый выходные лично закупает для Али брокколи и цветную капусту, делает ей скидку в двадцать процентов и всегда накладывает пакет сезонных фруктов. Иногда я жалею, что жена больше не носит платок, но потом осознаю, что это глупо. Меня же платок не остановил.