Семя грядущего. Среди долины ровныя… На краю света

И действительно, по оврагу во фланг заставе шел головной десантный отряд в составе двух взводов. Его поддерживали два танка-"амфибии", шедшие параллельно оврагу. Гапеев знал - овраг скоро кончится, ниточка кустов возле ручья начнет обрываться, петлять, уклоняясь в сторону от заставы, и враги вынуждены будут выйти на открытое место для атаки заставы справа. Но там на их пути стоит дзот номер три. Мысль не только уничтожить двоих пулеметчиков, но и завладеть их пулеметом у Гаврика созрела не сразу, не вдруг. Она рождалась постепенно, правда, он быстро обдумывал всевозможные варианты и лишь тогда, когда увидал, что немцы установили пулемет на кромке оврага и направили его на заставу, окончательно решил захватить пулемет именно в то время, когда стрелки пойдут в атаку, захватить и открыть по атакующему врагу с тыла шквальный пулеметный огонь.

Расчет был идеальный, и только одного боялся Гаврик: не помешали бы ему новые группы врагов, идущих позади него по оврагу. Осторожно, по-кошачьи, то и дело поглядывая назад, стал он пробираться к пулемету. В тридцати метрах залег, притаился, ожидая атаки…

3

Савинов, уснувший далеко за полночь, был разбужен взрывами немецких снарядов, угодивших в помещение заставы. Он никак не мог сбросить с себя глубокий сладкий утренний сон и поэтому не сразу сообразил, что происходит. Первые взрывы снарядов он принял за раскаты грома и, перевернувшись на другой бок, продолжал досматривать неясные сны. Второй залп, от которого зазвенели и посыпались стекла окон, заставил его вскочить с постели и первым делом инстинктивно выхватить из-под подушки пистолет. Во двор он выбежал одетым далеко не по форме - в гимнастерке и брюках, но без сапог и фуражки. Правда, сапоги, ремень и пистолет он держал в руках, а фуражка осталась в доме. Прежде чем что-либо увидеть, он почувствовал резкий, неприятный, раздражающий запах термита и сразу понял, что тревога не учебная. Затем увидел бегущих от заставы пограничников с ящиками боеприпасов на плечах. Он крикнул одному: "Что случилось?" - но боец даже не обратил на него внимания и продолжал, согнувшись, прытко бежать. Следующий залп заставил капитана припасть к земле: снаряд угодил в угол дома политрука, оторванный взрывом кусок бревна упал в двух шагах от Савинова, понявшего наконец, что смерть уже пытается схватить его за горло. С сапогами, ремнем и пистолетом в руках, бледный, в испаринах холодного пота, с посиневшими дрожащими губами, он ввалился на командный пункт, где кроме Глебова находились старшина Полторошапка и ефрейтор Ефремов с Казбеком. Глебов, подтянутый, одетый по форме, с биноклем на шее и с планшеткой через плечо - с ней он никогда не разлучался, - взглянул на Савинова мельком и продолжал спокойно говорить в трубку телефона, связывающего КП с огневыми точками заставы. Но в кратком, мгновенном взгляде Емельяна Савинов не мог не уловить иронического презрения и зло подумал: "А ведь военный конфликт не иначе как спровоцирован Грачевым и Глебовым".

Емельян говорил по телефону с наблюдательной вышкой, расположенной между первым - головным - и вторым - правофланговым - дзотами. Наблюдатель с поста СНИС сообщал, что немцы крупными силами переправляются через пограничную реку в трех пунктах: правый фланг - на участке соседней, четвертой, заставы по шоссейной дороге в наш тыл движется большая колонна танков и мотопехоты. Четвертая застава горит. Почти в центре участка - чуть правей, к лесу, переправляется на лодках пехота численностью до батальона. Наряд Матвеева уже не ведет огня. "Наверно, погибли", - подумал Глебов. На левом фланге напротив оврага противник наводит понтонный мост. Там же за рекой - скопление пехоты и танков.

Выслушав доклад наблюдателя, Глебов спросил:

- Вы сообщили об этом своему начальству?

- Так точно, сообщил.

- Почему же молчит наша артиллерия? - скорее вслух размышлял, чем спрашивал наблюдателя Глебов.

- Не могу знать, товарищ лейтенант.

- Передайте на командный пункт артиллерии, что я прошу огня по переправам, по местам скопления противника.

- Есть! - коротко и с готовностью ответил наблюдатель.

Первый дзот, расположенный ближе к границе, обороняло отделение сержанта Колоды, усиленное станковым пулеметом - единственным на заставе, и уже вело огонь по правофланговому отряду, который, судя по всему, собирался наступать на заставу двумя группами - в центре и на правом фланге. В первом дзоте находился политрук Мухтасипов. Остальные огневые точки пока молчали: Глебов строго-настрого приказал беречь боеприпасы. Каждая пуля должна попасть в цель!