Семя грядущего. Среди долины ровныя… На краю света

Операцию назначили на утро. Накануне днем Глебов вместе с Ефремовым и одним военнопленным пошли к аэродрому на последнюю рекогносцировку, чтобы уточнить некоторые детали местности - нужно было окончательно выбрать место засады. К полудню они вышли на опушку леса, за которой в пятидесяти метрах начиналось поле аэродрома, обнесенное колючей проволокой, и, к своему изумлению, никаких военнопленных не увидели. Аэродром был готов, и на поле стоял легкий, очевидно первый, самолет, совершивший здесь еще утром посадку. Вдоль проволоки лениво расхаживал солдат с автоматом на груди, а вдали, возле деревянного, наскоро построенного здания аэродрома суетились военные. Обстановка, как говорится, резко изменилась. Такого Глебов не ожидал. Он был огорчен. Представил, как отнесутся к этому Титов и Братишка, и уже было подумал сложить с себя обязанность командира группы. Случилось, как на грех: вчера еще Иван с Максимом ходили к аэродрому, видели работавших на ноле военнопленных, а сегодня их и след простыл.

Обеспокоенный, Глебов, не теряя времени, бросился на поиски.

Лесом они прошли на другую сторону аэродрома, откуда, если подняться на дерево, был виден лагерь. Глебов легко взобрался на вершину дуба, взялся было за бинокль, но и простым глазом отчетливо увидел, что лагерь пуст.

- Ушли, - бросил он раздосадованно, спустившись вниз. - Работы закончили и ушли. А куда? - Он смотрел на своих спутников, точно они могли знать, куда угнали военнопленных.

Боец, бежавший из лагеря, предположил:

- Может, дорогу строят? Одна группа наших все время дорогу строила от шоссе к аэродрому.

- Надо проверить, - обрадовался Глебов.

Через час они узнали, что действительно все пленные переведены на строительство дороги.

У Емельяна отлегло от сердца.

Нетрудно было определить, что сегодня дорожные работы не закончат, - значит, завтра придут сюда же. Маршрут от лагеря до места работ теперь был другой, более выгодный для нападающей стороны - проходил он через густые заросли ольшаника.

Возвращаясь в деревню, Емельян мысленно представил себе план действий. Много было нового, заманчивого. В первую очередь - аэродром. Сегодня могут прилететь еще самолеты. Фантазия Глебова рисовала их горящими. Все горит: здание аэродрома, самолеты. Полный разгром!

Братишка и Титов внимательно слушали его взволнованный рассказ.

- Самолет нужно захватить "живьем". - Глаза Братишки загорелись азартом. - Понимаете, захватим - и через линию фронта на немецком самолете к своим. Сначала танк, а теперь самолет - вот здорово!

- А ты сможешь им управлять? - спросил Титов. - Ты когда-нибудь летал на немецких самолетах?

- Смог же ты управлять их танком, - горячился Максим.

- Танк - дело, другое, по земле ходит. Не получилось, бросил и ушел, - возразил рассудительный Титов. - А тут - взлететь взлетишь, а посадить не сможешь, что тогда?

- Погодите, товарищи, - перебил Глебов. - Я не понимаю, куда и зачем мы должны лететь? Решено, что будем действовать в тылу врага. Освободим военнопленных, разгромим аэродром, уйдем в лес и там создадим настоящий отряд, насколько хватит у нас трофейного оружия.

Они сидели втроем в бане за огородами, возле прибрежных кустов, в которых тихо журчала речушка. Только что возвратившиеся с Глебовым Ефремов и боец лежали невдалеке от них. на дежурстве. В бане было прохладно, пахло березовыми вениками и еще чем-то специфическим, чем пахнут добротные деревенские бани - камнями и полками, что ли. Не очень яркий зеленый отраженный свет падал через маленькое квадратное - в два бревна - оконце, причудливо зыбкими бликами ложился на худенькое юношеское лицо Емельяна и делал его каким-то детским, наивно-восторженным, и оно никак не соответствовало тем серьезным словам, которые говорил Глебов.

- Вообще бы неплохо перелететь за линию фронта к своим, - произнес Титов и, словно оправдывая свою мысль, добавил: - Танкисты и летчики там нужней.

- Тут мы что - обыкновенные пехотинцы, - живо поддержал его Братишка, вставая.