Робин. Совершенно верно. Если родители «спихнут» на школу эту обязанность старших, дети вряд ли поймут правильно. Рано или поздно дети узнают, что нужно, но без родительского благословения секс может для них остаться «темным делом», как бы ни просвещали их посторонние.
Джон. Как долго продолжается латентный период?
Робин. Примерно до двенадцати лет.
Джон. И тогда вот она, юность.
Критический момент
Джон. Итак, мы на четвертой ступени, в поре юности. Вы описывали юность как этап, на котором практически заново разыгрывается «эдипов» эпизод, уже игравшийся между тремя и шестью годами.
Робин. Что касается родителей, то интерес к ним, кажется, пропал у шестилетнего ребенка; даже если ребенок продолжал оставаться чрезвычайно заинтересованным, он таил свои чувства от родителей. Но достигнув переходного возраста, с которого начинается юность, он уже не в состоянии держать свои чувства под спудом, чувства разрослись, обострились — под воздействием химических превращений, идущих теперь в его организме. И — прорвались.
Джон. Подросток начинает впервые испытывать настоящую сексуальную потребность.
Робин. Да. Непривычные и очень мощные, временами тревожащие чувства, которые ужасно смущают подростков. Естественное желание испробовать свою растущую силу, «поиграть» подростки обычно «удовлетворяют» вначале за счет родителей противоположного пола — им кажется, так безопаснее всего… если отношения с родителями вполне дружеские.
Джон.«Эдипова» забава? «Языком» флирта — с тем из родителей, кто другого пола, «языком» ревности — со «своим»?
Робин. Да, но разница в том, что теперь родители оказываются в нелегком положении. Где смешной мамочкин рыцарь в сияющих доспехах? Где папина Мэрилин Монро? Теперь это почти взрослые люди, от которых идет ток настоящей мощной сексуальной силы, а ее родители, возможно, «не излучали» на своих романтических влюбленных так давно…
Джон. Ребенок становится по-настоящему развитым в половом отношении и физически привлекательным.
Робин. Да, теперь родителей в жар бросает!
Джон. А должны постараться и отвечать, как раньше, то есть естественно, с радостью, хотя придерживаясь строгих «границ», чтобы «игра» не перешла в сексуальное «действо».
Робин. Именно. Но все время удерживать равновесие нелегко. Беда еще и в том, что подросток ужасно нервозен, то распаляется, то остывает, то заигрывает, то неожиданно завопит: «Отвяжитесь!» — будто перед ним не родители, а растлители малолетних!
Джон. Понятно, до чего ж с этими «малолетними» сложно. Если родители совсем не отвечают или, с испугу и от смущения, хватаются за британскую чопорность, дети могут решить, что их отвергли, и тогда откажутся от дальнейших попыток заигрывания, чтобы опять не получить отпор. А это значит, не научатся верить в свои сексуальные возможности. Но если родители чуть подыграют, подростки могут рвануться назад, перепугавшись происходящего. Пожара, возможного из-за их разгоревшегося естества…
Робин. И если подростки действительно бросают игру, сникают, смущаются, родители могут подумать, что в чем-то допустили промах, и тоже придут в замешательство, почувствуют неловкость. Подростки, конечно же, не до конца понимают, что происходит, какие сигналы они посылают.
Джон. Да-а, родителям очень трудно с ними…
Робин. Еще как трудно! Часто, бедные, думают, что все делают неправильно. Конечно, временами им удается удержать верный тон с детьми, весело поиграть, дразня и согревая друг друга, впрочем, не заходить слишком далеко. Но им необходимо признать, что временами они действительно будут попадать впросак… Думая о благе детей, необходимо признать это, успокоиться и не выходить из своей роли.
Джон. Не гасить свои естественные чувства только потому, что подростки «выключили ток».
Робин. Это чрезвычайно важно. Подросткам необходимо «испытать» свои сексуальные возможности, но они встревожатся, если поймут, что способны управлять сексуальными реакциями родителей… в обоих направлениях.
Джон. Слишком распалять или, наоборот, легко гасить.
Робин. Да. Такая ответственность подросткам не по плечу. Почувствовав, что в их власти управлять ответной реакцией родителей, они могут испугаться и полностью «выключить ток» — ради «безопасности». И приобретут привычку.