Семья и как в ней уцелеть

Робин. Они обнаружили, что прекрасно друг другу подходят, как верный ключ к замку. Отличная пара, ведь она — как раз того сорта женщина, какую считали за достойный восхищения образец в его семье, а он — именно того типа мужчина, какой был одобрен в ее семье. Это они оба осознали. Вдобавок они нашли друг друга подходящими на бессознательном уровне, где «сделка» в действительности и заключается. Он доверил ей свою «ребячью» долю, она ему взамен — свою силу и взрослость.

Джон. Что значит — «он доверил ей свою «ребячью» долю»?

Робин. У каждого из них есть незрелая, детская сторона. Она может притвориться, что возьмет на себя всю эту детскость, то есть будет «ребенком» за двоих, он же — что взвалит на себя их зрелость, то есть решительность, опыт, настойчивость. И их семейный «механизм» будет неплохо работать: ведь спрятанное у каждого партнера за «ширмой» не будет их слишком тревожить, прорываясь в замаскированном виде. В паре двоим в каком-то смысле будет лучше, чем порознь.

Джон. Лишь в каком-то смысле?.. Что же им будет мешать?

Робин. Ну, она теперь несет, так сказать, двойную «нагрузку» детскости, он — полной ответственности, поэтому они могут «зациклиться» на расчете: «Я — Тарзан, ты — просто Джейн» с риском впасть в крайность. Ему будет все труднее даваться непосредственность, игра, все меньше ему будет отдыха, удовольствий, и где-то в глубине себя он ощутит неудовлетворенность, хотя не поймет ее причины.

Джон. А она все больше времени проводит в четырех стенах и уже с опаской воспринимает любой предстоящий выход из дома?

Робин. Да, она только варит варенье да строит замки на песке вместе с детьми. Часть ее жаждет более взрослых занятий, но в ней все меньше остается решимости даже попробовать.

Джон. Однако соглашение действует в известных пределах — несмотря на ограничения для обеих сторон.

Робин. Да, конечно, В конце концов, эта модель покорила весь Запад, Британскую империю создала. Она до сих пор функционирует в Далласе (Город на юге Соединенных Штатов; юг считается средоточием патриархальных традиций и пережитков.)

Джон. И при каких же обстоятельствах такой брак дает сбой?

Робин. Устав от своей роли «Тарзана» или «Джейн» — а эта усталость может ощущаться преимущественно на уровне подсознания — кто-то из партнеров попробует нарушить равномерный ход «механизма». Но в тот же момент другой яростно бросится его налаживать. А поскольку одному сломать махину не под силу, то модель «Тарзан — Джейн» опять покатила по наезженной колее.

Джон. А что же случается, если один из партнеров пробует нарушить равновесие?

Робин. Ну, давайте сначала возьмем «большого, сильного» мужа — Тарзана. Предположим, на службе у него «напряженка», с которой он не справляется. Тогда его «ребенок» за «ширмой» станет капризничать, требовать к себе внимания, и чувство какой-то детской беспомощности, обычно спрятанное, начнет рваться наружу и беспокоить его. Он хандрит, избегает своих обязанностей, норовит опереться на жену. Но эта «игра» совсем не по сценарию «Я — Тарзан, а ты — просто Джейн», и жену охватывает страх.

Джон. Потому что, если она «подыграет», ей надо становиться ответственной, что означает — вытащить кое-что из-за «ширмы».

Робин. Да, но это нарушает их первоначальный договор. И крайне пугает обоих. Он чувствует себя «плохим», обнаружив свою потребность быть «слабым», она страшится принять на себя ответственность. И она пробует восстановить нарушенное равновесие, сопротивляется перемене.

Она может еще сильнее его захандрить или даже серьезнее его заболеть. Очень часто, несмотря на то, что у мужа обнаружилось стрессовое состояние и депрессия, к врачу отправляется жена. Врач, конечно же, удивляется, почему его пилюли не помогают…

Джон. А что муж?

Робин. Жена вынуждает его вернуться в роль «большого, сильного мужчины», становясь беспомощнее обычного. Он должен смотреть за ней. И этим тонким маневром, даже не осознавая, что делает, она поддерживает его на ходу. Он должен быть «сильным», чтобы позаботиться о ней! Солдат, как ни измучен, а тащит раненого товарища и преодолевает рубеж, на котором сдался бы, будь он один. А может, это и не он, может, его самого кто-то за собой тащит…

Джон. Да, ну, а депрессия мужа, болезнь?

Робин. Стресс отступит, или он найдет способ с ним «покончить» — сменит работу, еще что-то придумает. И рано или поздно его «ребенок» за «ширмой» угомонится, перестанет угрожать семейному соглашению.

Джон. Тогда-то можно и ей выздоравливать?

Робин. Да, болезнь сослужила службу. А ее врач, возможно, наконец вздохнет с облегчением: нашел-таки пилюли, которые действуют!

Джон. Значит, «кукольный дом» выстоит. И хотя каждый из партнеров временами может переживать неудовлетворенность браком, другая сторона всегда воспротивится переменам, защищаясь, доставит «бунтовщику» неприятности.