Семья Хомячковых

– Ну конечно, мой милый, – уже пританцовывая у кухонного стола, отреза Фаня все пути к отходу. – Ведь ты еще там ни разу не был, это во–первых. Во–вторых, мама живет одна, а хозяйство большое и ему так не хватает мужских рук, хотя бы по выходным. И в–третьих! Ты даже не представляешь, как там хорошо! Утром тебя будет вместо будильника живой петух. Встаешь, на дворе утренняя роса омывает ноги. С луга пахнет скошенной травой, а от натопленной печи в доме тепло и уютно. Эх! О прелестной деревенской жизни можно говорить бесконечно. Ты уже поел? Тогда вымой посуду, вынеси мусор и прибери в квартире, а я пойду укладывать вещи. Завтра рано вставать.

Всю ночь Хомячкову снилась глухая тайга, где время от времени из берлоги выползала медведица с лицом любимой тещи, и хвасталась: «Хорошо иметь домик в деревне!»

Утро застало чету Хомячковых трясущимися в пригородном автобусе в направлении деревенского рая. После двух часов, в течение которых автобус пытался вытрясти их пассажиров завтрак, Хома наконец таки снова ступил на землю. Правда, вначале он вступил в коровью лепешку, а уже потом на землю.

– Хомячков! Моя родина приветствует тебя! – счастливо воскликнула Фаня, разведя руки.

– Мне казалось, что во время приветствия хлеб, соль преподносят, а не это, – кивнул он на лепешку и стал отирать туфли сорванным лопухом.

– Посмотри, красота–то какая! – не обращала внимание на ворчание мужа Фаня.

– Пыль, грязь, да эти… – он снова покосился на коровий помет. – Никакой цивилизации.

– Пошли уж, сын асфальтоукладчика и бетономешалки. – Увидишь, как живут те, на чьих плечах все города держаться. – И, взяв Хому за руку, повела по деревне.

Сельскую жизнь Хомячков видел по телевизору, в фильмах, читал о ней в книгах, но, бредя сейчас по деревне, он поражался тому, как резко она отличается от привычной и родной ему городской жизни.

Фаня же, с легкостью перемахивая через лужи и грязь, приветливо здоровалась со старушками, которые высовывали свои любопытные носы и носики из каждого дома, подворотни, калитки и других мыслимых и немыслимых мест. Хома над одним из домов заметил скворечник и стал с нетерпением ждать, появится ли оттуда морщинистое личико? К его огромному разочарованию оттуда вылетела только птичка. «Наверное, это местный фотоаппарат» – подумал он.

– Ну, что стоишь как пень? Заходи, давай, – прикрикнула на него Фаня и подтолкнула в распахнутую калитку.

Первой их встретила кошка, которая увидев гостей, испуганно скрылась в одном из строений в глубине двора.

– Убежала самогонку прятать, – усмехнулся Хомячков, вспомнив недавнюю статью в газете о рейде милиции по деревням. – Однако, как живут! Даже у котов свой дом имеется.

Теща их встретила в сенях. Она там на газовой плите жарила картошку.

– Наконец–таки добрались! – радостно замахала Глафира Поликарповна деревянной лопаточкой перед носом у Хомы.

– Здравствуй, доченька! – чмокнула в щеку Фаину. – Здравствуй, зятек! – чмокнула она Фаину в другую щеку. – Как доехали?

– На автобусе, – ответил Хома, и стал внимательно изучать содержимое полок, чтобы избежать рентгеновского взгляда тещи.

– Тогда мойте руки и за стол, будем завтракать.

– Рукомойник от крыльца направо за угол, – шепнула ему жена.

Завернув за угол, Хома в ужасе остановился. У рукомойника стояло странное животное, некий гибрид собаки водолаза с антилопой Гну. Оно смотрело на него своими выпученными карими глазами, махало куцым хвостиком и шевелило губами.

– Пе–е–е–нь! – произнесло оно.

– Ма–а–ма! – эхом подхватил Хомячков и бросился в дом.

– Что, что случилось? – встревожилась Фаня.

– Ма–ма, – с трудом выговорил Хома, тыча пальцем на дверь.

– Хоть я и не знакома с твоей матерью, но думаю, что это не она, – успокоила его жена. – Пойдем, посмотрим, кто тебя так напугал.

Выйдя во двор, она, увидев это чудище, рассмеялась.

– Так это же мамина коза Машкам! Ты что, козы испугался?

– Нет, с твоей мамой перепутал, – буркнул Хома и отвернулся.

Пролетая над порогом, он нечаянно задел пустое ведро и, поменяв от этого траекторию, смачно плюхнулся к ногам изумленной тещи.

– Зятек! Что с тобой?

– Это он мам, так спешил высказать тебе свою любовь, что споткнулся и теперь весь у твоих ног, – ответил за него Фаня.

– Спасибо, я польщена, – вскинула вверх голову Глафира Поликарповна и, вытерев о Хомин пиджак калоши, прошла в дом.

– Идемте кушать. Все уже на столе, – раздался через секунду ее милый голосок.

После завтрака Хомячков собрался было пойти досмотреть, чем же кончился сон про тайгу, как все его планы спутала дорогая мама.

– Зятек! У меня к тебе будет одно дело, – как–то подозрительно издалека начала она. – Я недавно приобрела двух свинок. Не мог бы ты пойти выгрести у них старую солому, а подстелить новую? – тоном, нетерпящим возражения, попросила Глафира Поликарповна и подробно объяснила где, что и как.