Семья мадам Тюссо

— Да все равно… Нет, я бы тебе, конечно, помог, и денег бы дал, но сейчас такая ситуация, сама понимаешь. Я же кредит за машину плачу.

— Да что ты, Макс! Я ж не к тому… Я просто советуюсь с тобой. Но все равно придется что-то придумывать, только ума не приложу, что. Ладно, пока Марк с ней побудет, это еще повезло, что он согласился.

— Марк? Кто такой Марк?

— Максюш, я же тебе про него сразу сказала!

— Извини, я не слышал, наверное. Задумался. День такой тяжелый был на работе… Еще и погода эта дурацкая… И в пробке почти два часа простоял… Голодный как зверь.

— Ой, прости! Ты и впрямь голодный, а я пристаю со своими проблемами! Все, все! Салат готов, картошка сварилась, котлеты горячие! Все, ешь давай! Потом поговорим.

Утолив первый голод, он переспросил без особого интереса:

— И кто же такой Марк, откуда он взялся? Ты никогда про него не рассказывала.

— Да я и сама о нем забыла, если честно… Получается, это наш с Юликом брат двоюродный, сын маминого родного брата. Он в детстве круглым сиротой остался, и мама оформила над ним опекунство. Но вот как он впервые в семье появился, не помню, я маленькая была… У нас с ним восемь лет разница. А как уходил, помню… Помню, что мне его жалко было, я плакала… И папа тоже плакал… Марик добрый был, очень добрый.

Жанна вздохнула и замолчала, окунувшись памятью в детство, отчетливо увидела яркую картинку, как мама отправляет ее гулять во двор вместе с Мариком, как наказывает ему строго:

— Смотри, за Жанну головой отвечаешь! В каком виде ее отправляю, в таком виде и обратно приведешь. Ни на шаг от нее не отходи. Усвоил?

— Да, тетя.

— Смотри… Ей скоро экзамен в балетное училище держать, потому разбитых коленок не должно быть!

— Да я прослежу.

— По пятам за ней ходи!

— Да, конечно…

Он и ходил за ней по пятам, оберегал везде и всюду. Однажды она услышала, выходя с Мариком из подъезда, как две старушки на скамье тихо сплетничают про маму: приспособила, мол, парнишку в няньки, пользует сироту в своих целях. Ему, поди, побегать охота, с мальчишками в футбол погонять, а не с девчонкой нянькаться.

Ей тогда показалось это ужасно обидным, и она тут же и спросила у Марика:

— Тебе не нравится со мной гулять, да?

Он поправил ей воротничок на платье, улыбнулся, как взрослый:

— Ну что ты глупости всякие повторяешь. Как мне может не нравиться, ты же моя сестра. Я обязан о тебе заботиться.

— Тогда почему Юлик обо мне не заботится? Я тоже ему сестра!

— Ну, Юлик… Юлику некогда. Он заметку в «Пионерскую правду» пишет. Знаешь, какое это ответственное дело — заметку в газету писать? Вот напишет он заметку, потом другую, потом эти заметки напечатают… А потом рассказ напишет, и его тоже напечатают.

— Да знаю, знаю… Только он ведь не сам пишет, его мама заставляет. А Юлик совсем не хочет, я видела, как он сидит за столом и у него слезы бегут.

— А ты не рассказывай про чужие тайны.

— Да я никому и не рассказываю. Я только тебе. А почему мама говорит, что ты бестолковый, Марик?

— Не знаю. Наверное, потому что у меня талантов нет.

— Но ведь в школе ты хорошо учишься? Лучше, чем Юлик?

— Школа — это одно, а таланты — совсем другое.

— Понятно… Наверное, потому и одежду тебе новую не покупают?.. Юлику мама все новое покупает, а Юликову одежду тебе отдает. Говорит, Марику и так сойдет, а Юлику надо выглядеть. Разве тебе не обидно?

— Нет, не обидно. Я тоже хочу, чтобы Юлик хорошо выглядел. Он же мой брат. И тете Лене я очень благодарен. Хочешь, тайну скажу, Жанка?

— Скажи.

— Когда я был маленький, мои папа и мама умерли. И меня отдали в детдом. Там было плохо, и я так боялся, что за мной никто никогда не придет… Но приехали тетя Лена с дядей Колей и забрали меня. И я всегда буду помнить об этом, Жанка. И пусть Юлик носит новую одежду, а я — Юликову… Одежда — это такая ерунда, Жанка. Что ты!

— И все равно мне почему-то тебя жалко, Марик.

— Не надо меня жалеть, лучше под ноги смотри. Если упадешь и коленки разобьешь, тетя Лена что скажет?

— Я не упаду, Марик. Я не хочу, чтобы мама на тебя сердилась. Я и сама боюсь, когда она сердится. И знаешь, что? Я тебе тоже тайну скажу… Хочешь?

— Давай!

— Ты все равно лучше Юлика, хоть он и талантливый, а ты бестолковый.

Он тогда сжал ее ладошку в своей руке, отвернулся и неловко поелозил пальцем под носом. Сколько ему тогда было? Где-то около четырнадцати… Еще года четыре оставалось до того времени, как он исчез из их жизни.

— А почему, Жанна? — вздрогнула она от голоса Макса и удивленно заморгала глазами, возвращаясь в реальность.

— Что — почему?

— Ну, ты говорила, что вы с отцом плакали, когда Марк уходил… Почему?

— Так его ж посадили. Я так понимаю, срок дали большой, с тех пор мы его и не видели, и ничего о нем не знали.

— Ого! Ты никогда не рассказывала, что у тебя в родне есть уголовник!

— Да он хороший, Макс… Какой уголовник, что ты…

— Ну да, конечно. У нас по тюрьмам и колониям сидят исключительно хорошие люди, я понимаю.

— Да ты же не знаешь ничего! Его случайно посадили… Вернее, это Юлика должны были посадить, а вместо него Марка отдали.

— Не понял… Как это?